Почему он считает, что лучше знает мои вкусы, размеры, прочее? Хотя по размеру как раз всё подошло.

И это добавляло третий момент, который бесил меня самим фактом, что я вообще об этом подумала. Поневоле напрашивался вывод, что закупать женскую амуницию Валику не впервой.

И кого это он, спрашивается, осчастливливал пополнением гардероба? И какого чёрта меня это волнует? Откуда это желание пойти и устроить полномасштабный скандал с применением сковородки?

Как-то всё это подозрительно походило на ревность.

Это на меня так действует магический аналог штампа в паспорте? Включает режим берсерка при одной мысли о бывших пассиях супруга. Или нынешних, если кое-кто клыкастый планирует стать не просто хладным телом, а реальным трупом.

А может…

Может, я просто не первая такая вот «жена»? Надо бы приглядеться к вампирьей шевелюре – вдруг за неимением бороды синева там проглядывает. С чего я вообще сразу Кузе поверила? Что, если они с хозяином моих предшественниц в тёмной комнатке складируют. После того как вдоволь наиграются!

Количество приобретённых Валем вещей тоже настораживало – на неделю столько точно не надо. Получается, он планирует оставить меня здесь надолго? И как это увязать с обещаниями УЗНика?

А если дойдёт до столкновения интересов, чью сторону примет замковый надзиратель? Явно ведь не мою!

Так, ладно! Со скандалом лучше повременить… И вернуться на кухню, пока оголодавший кандидат в мужья-убийцы пельмени сырыми не стрескал. Ведь причиной его дурного настроения может быть и банальное отсутствие горячего ужина. Вот поест, подобреет – там и поговорим. О его планах на мой счёт.

Валентайн де Грир

Не помню, когда я последний раз настолько сладко спал – наверное, ещё в детстве. По телу разливалось тепло и сытое довольство. Ларисины «пимени» оказались на редкость вкусными. А ещё, вроде бы, простыми в приготовлении. Хотя я особо в пояснения не вникал – зачем, если у меня теперь есть, кому об утолении голода позаботиться?

Инструкции «демоницы» сливались в ласкающую слух волну. Что-то там было про кипяток, соль и минуты, но что, я и на допросе не вспомню. Зато могу в деталях описать, как ладно облегало новое платье узкую спину, как заманчиво обрисовывало бёдра, как поблёскивали рассыпавшиеся по плечам рыжие волосы.

Всё же есть нечто колдовское в женщине, которая для тебя готовит. Какая-то древняя и очень мощная магия.

И я настолько ей поддался, что очнулся – частично – лишь после второй тарелки. Как раз на требовании подтвердить обещание УЗНика через неделю отправить мою фею домашнего очага в её мир.

Ха! Нашла, кому поверить!

Мозг мигом принялся прокручивать всё, что мы обсуждали в процессе заглатывания мною еды. Ничего ужасного не обнаружил – так, мелочи! Зарплата, личная безопасность, правила обитания в замке и прочая ерунда.

Осторожные попытки Лары выяснить, куда лучше не заходить, откровенно позабавили. Документов я с работы никогда не приносил, а в остальном… Если «демоница» надумает ко мне в душ вломиться, я против не буду точно – обеспечу самый горячий приём.

Вообще, то, насколько часто мысли уплывали в эту сторону, немного настораживало. Ничего провокационного Лариса не предпринимала, одевалась (теперь) вполне прилично, а я всё равно реагировал. Впору было заподозрить приворот. И я бы заподозрил, если бы придумал хоть одну причину для его применения.

Но моя «демоница» столь явно рвалась домой, что эта версия отпадала.

Значит, что-то цепляло в самой девчонке. Волосы эти рыжие, слишком короткие для женщины? Поведение и манера говорить, несвойственные местным? Или, может быть, ноги, чью стройность лишь подчёркивала грубая массивная обувь, в которой она явилась?

От темы возвращения осторожно увильнул – не хотелось портить вечер рыданиями. Пусть привыкнет, осмотрится, проникнется красотой и богатством моего замка – да так, что самой не захочется уходить, – а пока… Не подарить ли Ррорку бочонок коллекционной тьмарки?

На этой мысли я и ушёл спать, оставив Лару под присмотром УЗНика и пёстрой стайки флаксов. Выключился моментально и столь же резко включился, ощутив рядом незваную, но такую желанную гостью. Руки среагировали раньше мозга, капканом сомкнувшись на нежном теле.

«Попалась!» промелькнуло в голове, а потом стало не до размышлений.

Лариса Осинская

Я точно помнила, как ложилась у себя в компании пушистой банды и недочитанной книги. Так почему проснулась снова в вампирской кровати? Чьи это горячие лапы нагло притискивают меня к неприличному? И где сам Валь?

В попытке прояснить интересующие вопросы я начала ёрзать, поворачиваясь, на что услышала над ухом странное урчание, в котором с трудом разобрала собственное имя.

Валентайн? Судя по силе и запаху – он! Но почему мой ледяной вампир внезапно стал таким жарким? Неужели заболел?

– Пусти, – пропыхтела я, мысленно добавляя «упырь», «вурдалак» и «деревенщина неотёсанная». Последнее подходило мало, но на языке так и вертелось. – Да отпусти же ты меня, медведь! – воскликнула, подобрав наименее обидное слово.

Не потому, что не хотела наступить на хрупкое мужское эго, просто злить сонного зверя, находясь в его лапах – идея так себе. Особенно делать это без поддержки сковороды.

– И что тебя не устраивает? – окончательно проснувшись, пробурчал вампир. – Сама же пришла. Значит, чего-то хотела, а теперь выкручиваешься и кричишь, – добавил он с раздражением, будто я ему в ухо чаечкой тут ору.

– Во-первых, не кричу, а слегка повысила голос, чтобы быть услышанной. Во-вторых, ничего я не хотела и не хочу, кроме того, чтобы ты меня отпустил. Ну, а в-третьих (и в-главных!), я к тебе не приходила. Это УЗНик твой чудит, больше некому.

Где-то с минуту мы молчали, причём рук вампир не разжимал, продолжая удерживать меня всё в том же положении – прижимая к его твёрдому… кхм… телу. К груди, во!

И всё бы ничего, но мне самой стало жарко. От печки по имени Валь нагрелась, не иначе. А что дрожь по коже пробежала – так это от контраста температур. В спальне ведь довольно прохладно.

– УЗНик, значит, – проворчал вампир. – Точно отпустить? – спросил он, прижав меня ещё сильнее, а потом скользнул рукой по телу, сминая складками тонкий шёлк украшенной кружевом ночнушки. Довольно провокационной, кстати.

Но я же, надевая её, не думала, что окажусь в мужских объятиях!

Или всё же думала?

Зажмурившись, попыталась напомнить себе, что я женщина взрослая, и такими пикантными сценами меня не проймёшь. Однако румянец расползался по щекам помимо воли, а тело продолжало неадекватно реагировать на ласку. То есть адекватно, но неуместно и несвоевременно!

– Да блин! – вырвалось у меня. – Я уже раза три тебе сказала, чтоб отпустил! – Раздражение