Потом она с сомнением поглядела на нас с Ростиклавом. Похоже, статус прислуги запрещал ей обедать с господами. Но и оставлять меня наедине с болтливым священником ей не хотелось.

Я решила помочь несчастной.

— Можешь оставить нас, Грасерия. Если что-нибудь потребуется — я позову, — улыбнулась я ей.

Грасерия в очередной раз всплеснула руками и что-то буркнула. До меня донеслось: «…ка!». Но ослушаться она не посмела и скрылась за дверью.

Что она будет подслушивать, я не сомневалась. Но когда ее нет, по-всякому смогу говорить свободнее.

Правда, первое время мы со святым отцом просто ели. Он и верно оказался любителем пищевых излишеств. А я, как оказалось, сильно проголодалась.

Так что единственное, что он говорил, было:

— Ммм… Потрясающе… Ах, какие изысканные блюда! Мы в нашей деревне и не знаем такого! Кто бы мог подумать, что я…

А когда мы более-менее насытились, я решила начать с самого актуального:

— Отец Ростиклав, я знаю еще не все обычаи вашего прекрасного мира… Скажите, это облако, что вы напустили на нас с господином Темным — это какая-то гарантия супружеской верности? Признаюсь, в моем мире такого не было…

Ростиклав довольно вытер салфеткой пухлые губы.

— Вы о «духе единения», как я понимаю, — важно произнес он. — Даровать его брачующимся — возможность, данная Единым Его служителям. Ну да. Оно не гарантирует, что измены не будет. Но если таковая случится, то вы ощутите это. Если вы измените господину Темному — он тут же почувствует это. И если он изменит вам — вы ощутите… если, конечно, прежде была проведена консумация по всем правилам. К тому же «дух единения» дарует паре определенное единство. Энергетическое, можно сказать. Так, если вашему супругу будет грозить опасность, вы можете даже на расстоянии поделиться с ним вашей силой. И он с вами. Великий дар Творца тем, кто желает прожить жизнь вместе… Эх, однажды и я заключу брак с моей милой Корсеткой!

— Искренне желаю вам этого, — светским тоном ответила я. — Скажите, а разводы в вашем мире бывают? В моем мире, если брачующиеся не подошли друг другу, то могут расторгнуть свою связь. А у вас?

— У нас, госпожа моя, Храм Единого не одобряет подобное. Ибо велено супругам жить в терпении и прощать друг другу неровности характера. Но ежели терпения не хватило, то следует подать прошение к Верховному священнику Гортамиера. Ежели он сочтет брак ошибкой, то нужно прибыть к нему на прием, он сможет расторгнуть союз и лишить «духа единения». А по правде, моя госпожа, — священник доверительно наклонился ко мне, — это просто очень дорого стоит. К прошению нужно приложить солидную сумму денег. Поэтому лишь самые богатые люди могут позволить себе разводиться. Мы в нашей деревне женимся раз и навсегда…

— А если мы с господином Темным… — начала я.

— Ах! — святой отец замахал руками не хуже Грасерии. — Даже не думайте об этом! Ваш союз с Его Темнейшеством и Садом Тьмы нерасторжим до самой вашей смерти! В любом случае… даже Верховный не возьмется расторгнуть ваш брак, опасаясь гнева Темного!

— Понятно. А если Темный подаст на развод, а не Хозяйка? — не сдавалась я.

— Хм… — священник почесал подбородок. — По правде, такого никогда не было. Я не знаю. Госпожа Вероника, я теряюсь, что ответить вам, ведь я просто деревенский священник, многого не знаю и не понимаю… И для меня такая честь хотя бы мельком прикоснуться к величию Тьмы, недоступной для простых смертных!

— Да, кстати, — продолжила допрос я. — Скажите, а имения Тьмы насколько далеко простираются? Вы ведь живете на нашей территории?

Отец Ростиклав поглядел на меня растерянно, видимо, я спросила о чем-то «очевидном».

— Возможно, вы не поняли… — очень осторожно произнес он. — Я живу в простой деревне. На… Светлых землях. Просто она граничит с имением Тьмы.

— Хм… То есть дом и Сад господина Баэра располагаются на самой границе?

— Ну да… можно и так сказать. Просто это не совсем граница…

— А сколько еще в мире Темных? Сколько Светлых? Я имею в виду тех, кто наделен силой, конечно…

Ростиклав совсем опешил.

— Ах, вы, выходит, не знаете… — произнес он после длительного молчания под моим пытающим взглядом. — В мире лишь один Темный — ваш супруг. И один Сад Тьмы. Лишь небольшой участок земли вокруг остался в руках Тьмы, когда…

И замолчал.

«Я не Властелин», — эхом пронеслись у меня в голове слова Баэра. И его… горечь по этому поводу.

Ах, вот в чем дело!

— То есть все остальное захвачено Светом?! — резко спросила я у святого отца.

— Ну, можно и так сказать… — пробубнил Ростиклав. — Но вы не подумайте, Свет и Тьма равны перед Единым! Я искренне верю в это… И вообще полагаю, что во времена Полного баланса мир жил лучше… Ах, какие, должно быть, времена были! Прошу, не карайте меня! Я вовсе не на их стороне…

— А на чьей же? — прищурив глаза, спросила я.

В тот момент я вдруг испытала искреннюю горечь за силу, к которой оказалась причастна в этом мире. За Тьму, то есть. И можете говорить, что я перешла на Темную сторону. Перешла, да. Всегда ведь хочется поддержать обездоленных.

— Я… я… — пролепетал священник. — На стороне Единого! На стороне баланса! Ведь Бог в своей милости сотворил обе первичные силы, и ни одна из них…

— Вот именно — ни одна из них не должна быть сильнее другой! Ни одна из них не должна быть угнетаема. А в вашем мире какой-то беспредел! Обычно борются с Тьмой, что пытается поглотить весь мир. Так в книгах бывает. Да и в жизни очень на это похоже… А у вас все наоборот! Свет захватил, похоже, весь мир. А нас… загнал в угол! Так, отец Ростиклав, будьте так любезны, расскажите-ка мне, как вы до подобного докатились.

— Ах… Вы были так добры ко мне… — прошептал он. — Но я не смею… Мне, по правде, нужно откланяться…

И тут он