— До свиданья, отец! — крикнул он.

— До свиданья, сынок! — ласково ответил Кастере.

Марсель соскользнул в пустоту. Спуск начался.

За Лубаном спустились еще трое спелеологов. Они провели в пропасти пять дней и все время сообщали по телефону, что обследование идет успешно. Но когда Марселя начали поднимать наверх, никто не заметил, что отвинтилась гайка, державшая зажим троса. Марсель упал с большой высоты и разбился.

Он мучился еще тридцать шесть часов. Товарищи старались облегчить его муки, но безуспешно. А те, что оставались наверху, то начинали надеяться, то впадали в полное отчаяние.

Доктор Мерей, врач экспедиции, решил спуститься вниз на помощь пострадавшему. Злополучный зажим троса как могли закрепили, но все боялись за смелого врача, и перед спуском кто-то сказал ему:

— Ты должен быть уверен в исправности троса, доктор.

— Я совсем в ней не уверен, — ответил Мерей и шагнул во мрак.

До дна пропасти было больше трехсот пятидесяти метров.

Помощь врача не помогла. Марсель скончался, и его похоронили под землей.

А через год Кастере спустился в страшную пропасть и положил на могилу Лубана букетик сухих цветов и фотографии стариков — родителей Марселя. Вместе с Кастере спустились товарищи, и среди них доктор Мерей. Путешествуя внизу, вдоль подземного потока, они очутились на мокрых, скользких каменных глыбах. Тут доктор Мерей упал и так сильно рассек себе лоб, что потерял сознание. Его привели в чувство, кое-как перевязали, но нужно было наложить на рану скобки, чтобы соединить ее края. Делать такую операцию, кроме него самого, никто не умел. И вот под землей, на огромной глубине, при тусклом свете лампы, глядя в маленькое карманное зеркальце, Мерей сам наложил скобки, ни разу не поморщившись.

Вклад Кастере и его товарищей в науку очень велик. Они исследовали температуру пещер, их воздух, влажность, нашли несколько реликтовых, то есть очень редких, уцелевших с древнейших времен, животных. Это были полуводяные, полуземные существа.

Спелеологи собрали и принесли с собой на землю прекрасные коллекции подземных драгоценностей: изумительные цветы, ветви, перья, то матовые, то прозрачные, словно сделанные из хрусталя.

Долго вел Кастере наблюдения над летучими мышами, малоизученными в то время животными. Больше тысячи мышей закольцевал Кастере, надевая им на лапки колечки с номерами, чтобы проследить, возвращаются ли они на свои места после вылета на ночную охоту. А самое интересное для нашей книги о воде вот что.

Были открыты многие подземные источники, и часто удавалось определить, в каком месте они выбиваются наружу. В их воды под землей спускали краску, а потом по цвету воды в наземных потоках устанавливали, где эти потоки берут начало.

Я рассказала очень мало о приключениях Кастере. Если они тебя заинтересуют, ты сам прочитаешь о них. А сейчас я снова хочу сделать небольшое отступление.

Из того немногого, что здесь сказано, ты видишь, что Кастере и его друзья — отважные, достойные всяческого уважения люди. Они преданы своему делу. Для него они не жалеют ни времени, ни здоровья, ни даже жизни. И мне хочется сказать тебе: ищи таких людей, дружи с ними. Это надежные, верные друзья. Нытик, лентяй, тот, кто работает вяло, неохотно, ничем не может серьезно увлечься — везде находит одни недостатки: там начальник плох, в другом месте товарищи нехороши, в третьем работа трудна. Такой человек ничего не стоит, как бы ни был он остроумен, забавен, красноречив и приветлив. В трудную минуту на него положиться нельзя.

Тебя, может быть, удивит, что люди интересуются не только теми водами, что текут по земле, но и теми, которые находятся глубоко под землей. Да, это так. Воды людям нужно очень много.

Для примера скажу, что для того, чтобы выплавить одну тонну стали, надо израсходовать двадцать пять тонн воды.

Наши ученые установили, что в одном засушливом Казахстане под землей столько воды, что объем ее в двадцать три раза превышает объем воды в Азовском море. Можем ли мы такое богатство оставить без призора?

СТРАШНОЕ МОРЕ

Мы говорим, что живем на Земле, а могли бы с полным основанием назвать свою планету Вода.

Да, с полным основанием! Потому что воды на ней гораздо больше, чем суши. В два с половиной раза больше.

И не надо забывать, что жизнь впервые зародилась в воде.

Из географии тебе известны Атлантический океан, Великий или Тихий, Индийский, Северный Ледовитый… А по существу, все это один океан. Где-то он обнажил большие участки суши, а где-то поменьше. Океанские заливы у берегов земли мы называем морями, узкие проходы между землями — проливами. А отдельным частям океана люди дали для удобства свои названия. Подумай, как было бы сложно географам объясняться, например, так:

«Это место находится в северной части мирового океана, там, где он вдвигается в сушу между Мурманской и Архангельской областями».

Не проще ли сказать: «На Белом море».

Есть внутренние моря, отделенные от океана, а когда-то они были его частью.

Кажется, во всех морях одна и та же морская вода. Но это не так.

Вода разных морей по-разному окрашена. В Красном море много мельчайших красноватых водорослей, они и придают воде красный оттенок.

А в Желтое море впадают реки, которые несут в своих водах желтую породу с полей — лёсс, вот море у берегов и желтеет.

На Белом море долгая зима, и оно сковано льдами, а берега его утопают в снегах. Отсюда и его название. А в Черном море вода глубокого синего цвета, да еще море это капризное, для моряков неласковое, вот и стали называть его Черным.

О море трудно говорить. Его невозможно описать даже самыми красивыми словами. Море надо видеть.

Пожалуй, ничто в мире не производит такого сильного впечатления. Прекрасны леса, бескрайни степи, величественны горы. Человек, выросший в лесах и потом оторванный от них, всю жизнь тоскует по шуму ветвей, щебету птиц, лесным запахам. Житель степей видит во сне родные просторы, горец — снежные вершины. Кочевники, живущие в пустынях, горячо любят пустыню.

А море… Оно действует на всех. Одних ошеломляет, пугает, других тянет к себе. Помнишь, как Пушкин говорит в стихах, что никогда не забудет «торжественной красы» моря?

Многие люди так «заболевают морем», что, кроме жизни моряка, никакой другой себе не представляют, хотя и знают, что жизнь эта трудна и сурова. В одной песне поется:

Море зовет