я беспокоюсь, нервничаю, вот оно и выходит… Ты бы сама мне сказала: так, мол, и так, мама, не стану же я тебя силком заставлять… Не нравится — ну и шут с ним, с Борисом, мы другого парня найдем. А если что случилось, если тебя кто-то обидел, ты только скажи, я во всем тебе помогу. Я ведь твоя мама, я всегда на твоей стороне буду, что бы не случилось. А теперь скажи, доча, у тебя кто-то есть, да?

Оля отрицательно помотала головой, она еще всхлипывала, но слабо и редко. Потом достала платок и вытерла глаза, глянула в маленькое зеркальце.

— Не нравится мне твои нервы, Оленька, — продолжила Антонина Макаровна, — что-то очень легко в слезы ударяешься. Разве наш разговор — повод? В жизни, знаешь, бывают поводы и посерьезней. Ты бы сходила к психотерапевту.

— Мама, ну ты же знаешь, как я не люблю ходить по врачам.

— Никто не любит, но чтобы потом локти себе не кусать… Да ведь я же не в районную поликлинику тебя посылаю, я имею в виду нормального платного врача, специалиста. Я сама у него лечилась, время-то вон какое дерганное, суматошное. Сходи, а?

— Ну, мама — а…

— Что — мама? Кстати, там можешь полное обследование пройти, сколиоз свой детский проверить, к лору сходи, к глазнику, к гинекологу.

— Нет уж…

— Почему?

— Не хочу.

— Ну вот, опять та же пластинка.

— Не люблю врачей, — Оля скорчила гримаску и показала язык. — У них инструменты всякие и пальцы холодные …

— Это зимой, — пошутила мать.

— А летом надо отдыхать.

— Вижу, тебя не уговорить, — вздохнула Антонина Макаровна. — Ладно, вставай, пойдем завтракать.

К завтраку дочь совсем успокоилась, защебетала, как птичка, даже рассказала пару студенческих анекдотов про то, как выпускники подарили военной кафедре копию картины “Дубовая роща”, и как доцент ставил оценки за чертежи, глядя в них, как в подзорную трубу и ни разу не ошибся. Антонина Макаровна, слышала все эти истории не раз (она же главбух в Институте уже семь лет!), улыбалась в нужных местах, пока не догадалась: а откуда студентка второго курса университета знает истории про выпускников военной кафедры? Кто ей эту галиматью рассказал? И чего это она на меня иногда так испытующе поглядывает, словно проверяет или опасается?

Неужели Оля думает, что материнское сердце можно обмануть? Уж кто — кто, а Антонина Макаровна все чувствует, все понимает. Откуда эта скрытность взялась? Обычные девичьи “секреты” или что-то посерьезнее прячется за всеми этими недомолвками? Однажды ей уже пришлось отваживать одного не в меру ретивого поклонника. Сделать это было не трудно, Леня оказался парнем глупым и доверчивым, но ведь он не единственный, кто на ее красавицу заглядывается.

После ухода дочери Антонина Макаровна позвонила своей заместительнице.

— Ираида? Ты меня не теряй, я на часок — другой задержусь… Ага, в налоговом управлении, так всем и говори… И Виктору Денисовичу тоже… Пока.

Антонина Макаровна быстро собралась (чашки Слава помоет, тем более, что она вечно забывает как моечная машина включается), заглянула в кошелек, нащупала в кармане ключ от “Ауди” и вышла из дому.

Слава богу, она еще не забыла, как в поликлинике двери открываются. Сама ведь сюда бегала и кабинет тот же, а врачиха, интересно, та же или другая? Той-то уже семьдесят должно быть, поди уже наковырялась… Хотя место, наверное, не самое плохое, не стоматолог, конечно, но тоже человек с креслом. Антонина Макаровна направилась прямо в кабинет.

— Дама, вы куда? Там занято! Очумела, что ли?! — загалдела редкая, но сварливая очередь.

— Мне назначено! — бросила Антонина Макаровна и плечом толкнула дверь.

Пациентка, к счастью, находилась у стола, а не в кресле. Врачиха, как вечно они делают, что-то писала. Лица не видно, но другая, конечно, сразу видно, смена пришла. Доктор подняла лицо.

— В чем дело? Вы видите — у меня идет прием.

— Доброе утро. Я от Татьяны Алексеевны. У меня срочное дело, — Антонина Макаровна решительно села. — Я подожду.

Врачиха внимательно на нее посмотрела и ничего не ответила. Сообразительная, однако.

— Попринимаете эти таблеточки, весь курс, а потом снова сдадите анализы — вот направление, а затем еще раз придете ко мне.

— Хорошо, Наталья Яковлевна. Спасибо, до свидания.

— До свидания, — врачиха снова склонилась над бланком.

В открытую пациенткой дверь просунулась очередная голова, но Антонина Макаровна уже приступила к делу.

— Наталья Яковлевна, мне вас рекомендовали как прекрасного специалиста, только вы можете мне помочь! Я в этом уверена!

— Посмотрим. Как ваша фамилия?

— Потехина.

— Что-то знакомое. Вы карточку откладывали? Я что-то вас не помню, — врачиха перебрала бумаги на столе. — На что жалуетесь?

— На дочь, — вздохнула Антонина Макаровна.

— В смысле? — подняла бровки докторша.

— У вас дети есть, Наталья Яковлевна?

— Есть. Но при чем тут…

— Тогда вы, как мать, меня поймете. Наталья Яковлевна, я должна знать, что происходит с моей дочерью, понимаете?

— Пока не очень. Где вы оставили дочь? В приемной? Позовите, — врачиха опять попыталась склониться к своей писанине.

— Дочери здесь нет.

— Тогда приводите ее завтра, а сейчас позовите следующую по очереди.

— Вы, кажется, не понимаете…

— Нет и, кстати, Татьяну Алексеевну я тоже не знаю.

— Это мой гинеколог, это не важно.

— Гражданка, я прошу вас покинуть…

Наталья Яковлевна не договорила, потому что на недозаполненный бланк легли пятьдесят долларов.

— Мне нужно ровно пять минут, — сказала Антонина Макаровна.

— Я вас слушаю… простите, как ваше имя — отчество?

— Антонина Макаровна.

— Очень приятно.

— Я сама в районную поликлинику, извините, давно не хожу. У меня есть свой платный гинеколог.

— Это я как раз поняла. Вас ведь волнует ваша дочь?

— Вот именно. А она наблюдается у вас. Я бы хотела знать все о ее здоровье.

— Антонина Макаровна, существует врачебная тайна и я…

— Я же мать. У вас дети есть?

— Вы уже спрашивали.

— Ну, тем более! В виде исключения, а?

— Если только в виде исключения, — Наталья Яковлевна смахнула купюру в ящик стола и пододвинула телефон. Как дочку зовут?

— Потехина Ольга Станиславовна.

— Минуточку… Алло, Лена?.. Это Наталья Яковлевна. Будь добра принеси мне прямо сейчас карточку Потехиной Ольги Станиславовны… Когда обращалась, не знаю… Спасибо, детка… Антонина Макаровна, ваша дочь регулярно бывает у меня?

— Вот вы мне это и скажите.

— Хорошо, она дома живет? Ведет себя нормально?

— Конечно, она очень хорошая девочка.

— Чего же вы так волнуетесь?

Риторический вопрос остался без ответа, медсестра из регистратуры принесла карточку. Шепнула что-то на ухо врачихе, косо посмотрела на Антонину Макаровну и вышла. Видно успела заглянуть в карточку и удивилась