Но ни ответственности, ни порядочности у Артема не убывало.А говорить смешные глупости умел только Платон Легран, но он не был ни милым,ни порядочным, ни ответственным.

Он все путал, обо всем забывал, и ему ничего нельзя былопоручить.

Когда Лёка просила его заехать в магазин за кефиром исельдереем, он или тут же забывал об этом, или привозил ореховый торт.Сельдерей его не интересовал решительно, и он нисколько этого не стеснялся.

Артем никогда ничего не забывал и не путал, и все Лёкиныпросьбы всегда записывал на бумажку, чтобы исполнить в точности.

Он очень хороший человек, ее Артем.

Теперь этот хороший человек невыносимо страдал в трубкевозле ее уха:

– Лена, я, наверное, должен в Питер полететь, чтобыпостараться... Настю найти. Только я понятия не имею, как я буду ее искать и,самое главное, где!..

Голос у Артема дрогнул, и Лёка, как охотничья собака,услыхав команду «Пиль!», вся навострилась, подтянулась, приготовилась – ибросилась вперед.

Утешать.

Утешала она довольно долго и, кажется, продуктивно, потомучто истекающее из телефонной трубки предынфарктное состояние постепенно перешлопросто в нервическое, а потом почти в стабильное.

– ...Все будет хорошо, я в этом уверена! Андрей Владимировичтоже обеспокоен, я как раз от него вернулась, он просил меня слетать с тобой,чтобы там чем-нибудь тебе помочь!

– Андрей Владимирович? Волнуется? Ни за что не поверю! Это,наверное, ты его уговорила, да, Лен?

Лёка моментально сообразила, что надо соглашаться – да, да,конечно, именно она уговорила генерального отправить начальников двух разныхслужб в командировку спасать одного «специалиста первой категории»!.. Артемповерит, что это она, и будет ей за помощь как минимум благодарен. Отличныйход.

– И как тебе удалось его уговорить, а, Лен?..

Лёка, покраснев – хорошо, он не видит! – сказала, что этобыло довольно трудно. Но она постаралась.

– Спасибо тебе, Лен. Ты... самая лучшая на свете. Никто меняне понимает так, как ты!

Никто меня не понимает, и молча гибнуть я должна, фальшивопел Платон Легран, когда Лёка кричала, что он ни черта не понимает в ее,Лёкиной, тонкой натуре.

Господи-и, зачем он попался ей сегодня с утра пораньше?!.

Через час Лёка была уже дома и задумчиво стояла над сумкой,в которую следовало бы что-нибудь положить. Впрочем, можно и не класть – оналетит всего на один день, ну максимум на два, потому что, если в эти два дняничего не прояснится, придется «подключать» милицию, а это уж решительно неЛёкино дело!

Можно и не класть, но она так любила... наряжаться!.. Ейнравилось хорошо выглядеть. И нравилось, что теперь, когда она многозарабатывает, у нее есть такая возможность.

На завтрак в отеле надо в чем-то пойти? Надо!

Переодеться к ужину после целого дня беготни по городу надо?Надо!

Кроме того, она еще очень любила туфли на каблуках, и хотякак здравомыслящая женщина понимала, что на этих самых каблуках да пораздолбанным, залитым водой, а потом подмерзшим тротуарам ходить нельзярешительно, что каблуки годятся только для того, чтобы, выйдя из машины,донести себя до подъезда, что от них моментально устают ноги, а пальцы, накоторых надо все время стоять, затекают и мерзнут – все равно предпочиталатолько каблуки!

Артем всегда очень беспокоился, когда она надевала шпильки.

– У тебя же ножки устанут, – говорил он, – давай возьмем ссобой сменную обувь, чтоб ты в случае чего могла переодеть.

Но эта «сменная обувь» Лёку приводила в бешенство, и онагероически шкандыбала на шпильках!

Итак, туфли – на каблуках, конечно, – и еще одни на всякийслучай, если от тех каблуки отваляться. Белый свитер с высоким горлом, мечта, ане свитер. Артем подарил на прошлый день рождения. Джинсы такие и сякие, и кним пиджачок, чтобы более или менее соблюсти официоз в офисе у партнеров.

Хватит?.. Или еще?..

И тут позвонила сестрица.

– Ну, ты где? – спросила сестрица с ходу. – Не звонишь ссамого утра! Обалдела совсем!..

– Я не обалдела, меня посылают в командировку.

– В Йоханнесбург?

У сестрицы все время были какие-то странные фантазии.

Лёка моментально сбилась и некоторое время не могласообразить, куда именно ее посылают в командировку.

– Почему в Йоханнесбург? Откуда ты его взяла?! Я лечу...Господи, в Питер я лечу!

– Только и всего? – протянула сестрица. – Возьми меня ссобой! Мне скучно, ничего не пишется, надо сдавать, а я ни строчки не всостоянии из себя выжать!

– Я не могу.

– У тебя важное правительственное задание?

Лёка засмеялась.

– Почти попала! У меня полицейское расследование.

– Как полицейское расследование? Тебя забрали в кутузку?Подозревают убийство?

– Как ты думаешь, взять с собой юбку или не брать?..

– А кого ты могла укокошить? Ты же смирная, законопослушная,мирно пасущаяся овца!

– Я не овца. Вроде всего на два дня, и один уже, считай,прошел! Хотя юбка может пригодиться.

– Кто прошел? Куда прошел? Дворник прошел с лопатой, иименно его подозревают в совершении убийства, потому что удар был нанесенлопатой! Следовательно, лопата должна быть приобщена к делу, как орудиепреступления. А лопата деревянная или совковая?..

Лёка окончательно запуталась.

Сестрица писала романы – детективные, разумеется. Мало тогочто она их писала, она еще как будто все время жила внутри того, о чем писала!Она постоянно придумывала. Еще в детстве она врала так вдохновенно, чтородители не понимали, ругать девочку за гнусное вранье или хвалить за высокийполет фантазии. Пока они разбирались, ругать или хвалить Ника, выросла и сталаписать романы.

Все вокруг утверждали, что «неплохие», а Лёке казалось –чепуха какая-то! Как это серьезный человек тридцати лет от роду может сочинятьтакую ахинею? Ну, вроде только что явившегося дворника с лопатой?!

– Ну, Лё-ёка! Ну, возьми меня с собой! Я буду сидетьтихо-тихо и нисколечко, ну, вот нисколечко тебе не помешаю!

– Да не могу я! – рявкнула Лёка, застегивая сумку.

Про юбку-то она позабыла. Брать или не брать?..

– У тебя там свидание, что ли? А этого ты куда денешь,красавца-мужчину?