звена управления, отработали вопросы взаимодействия пехоты с артиллерией. Для артиллерийской разведки и связи со стрелковым батальоном непосредственно в бою мы выделили начальника разведки дивизиона 1220-го полка лейтенанта Л. П. Клещева.

И вот все документы для боя — карты, расчеты, схемы, таблицы огня — готовы. Начальник штаба 2-го дивизиона капитан Н. А. Шумейко сверил данные командиров батарей со своими, установил порядок ведения огня и расход снарядов. Он еще раз побывал на огневой позиции дивизиона, лично убедился в том, что старшие на батареях и командиры орудий на месте, все данные записаны на щитах гаубиц, снаряды разложены по партиям и весовым знакам, маскировка обеспечена. Разведка боем была назначена на утро. Мне в ту ночь не спалось. Сказывалось волнение, связанное с выполнением бригадой первой боевой задачи. Я вышел из землянки. Ночь была безлунной, темной. Низко над землей стелился тяжелый туман. Из соседней траншеи доносились приглушенные голоса — там тоже не спали.

Я решил побывать на наблюдательном пункте у Волгина. Разведчик сержант А. М. Сахаров, дежуривший здесь, пристально вглядывался в ночную темноту, которая плотно окутывала передний край.

— Что нового заметили в поведении противника?

— Пока ничего, товарищ комбриг. Вот только всю ночь ракеты бросают, как по расписанию. Чуют небось неладное, — доложил сержант.

— Говорите, чуют?

— А может, просто так светят, для смелости. Немцы в ночное время без ракет жить не могут. — И добавил, понизив голос: — Скорей бы начиналось!

— Теперь уж скоро. Смотрите повнимательней.

В назначенный час была подана команда: «Гром!» Это сигнал о начале огневого налета. И сразу же заухали, сотрясая землю, мощные гаубицы, им звонко вторили полковые пушки. От орудийных выстрелов задрожали стены землянок.

Ровно в восемь пехота пошла в атаку. Для немцев внезапный удар нашей артиллерии и минометов, дерзкие действия передовых стрелковых батальонов оказались громом среди ясного неба. Оборона врага была полностью парализована. Наши подразделения броском ворвались в первую траншею, завязали рукопашный бой, чтобы дать возможность разведчикам захватить пленных. Задача была успешно выполнена.

Бригада, обрушив на врага около двух тысяч снарядов, подавила многие его огневые точки, минометные и артиллерийские батареи. Бойцы оживленно обсуждали итоги прошедшего боя.

— Что там тысяча снарядов на полк! — слышался быстрый говорок ефрейтора Стеленова. — Маловато! Вот если б нам дали еще столько же!.. Это была бы канонада!

— Ишь чего захотел! — возразил младший сержант Гаврючков. — Так учись стрелять, чтобы и снарядов меньше израсходовать, и цель поразить.

— Как ни говорите, а мы сегодня здорово поработали, ребята! — восторженно произнес заряжающий Рахимов, широкоплечий, с мозолистыми руками крестьянина. — Матушка-пехота не должна быть на нас в обиде. Мы теперь — народ обстрелянный, а?

«Да, — подумалось мне, — теперь мы на самом деле обстрелянный народ...»

Это был первый бой, в котором кроме огневиков участвовали и разведчики во главе с начальником разведки дивизиона лейтенантом Л. П. Клещевым. Двое суток лейтенант непрерывно находился на передовом наблюдательном пункте вместе с разведчиками Пшеничниковым и Щербиным. Они изучали работу огневых средств противника на участке 114-го полка 125-й стрелковой дивизии, где должны были корректировать огонь дивизиона во время разведки боем.

* * *

В начала октября 1943 года нас все чаще стали навещать представители командования армии и фронта. Они тщательно изучали оборону противника и его огневую систему. В эти дни у нас вторично побывал командующий артиллерией фронта генерал-лейтенант Г. Ф. Одинцов. Он появился в полку Ф. Е. Васильцова без предупреждения и сразу же поздравил меня и Федора Елисеевича с присвоением звания полковника.

Выслушав доклад командира полка об огневых средствах противника, Георгий Федотович осмотрел наблюдательный пункт командира 1-го дивизиона капитана А. И. Токарева и вынес благодарность этому офицеру. Удачный выбор НП давал возможность просматривать глубину обороны немцев вправо от основного направления стрельбы на 45°. Затем генерал повернул фуражку козырьком назад, погладил чуть тронутые сединой волосы и прильнул к стереотрубе. В окопе было тихо, только в руках связиста чуть потрескивала телефонная трубка. Через некоторое время Георгий Федотович пригласил к стереотрубе командира батареи старшего лейтенанта В. Ф. Кожнова. Тот долго всматривался в лежащую впереди местность.

— Жду доклада, — сказал Одинцов.

— Вижу минометную батарею немцев в лощине Глубокая. Огневая позиция замаскирована зелеными ветками, — отрапортовал Кожнов и добавил: — Сейчас, осенью, эта зелень только демаскирует батарею...

— Вот именно! — подтвердил генерал. — Демаскирует. Растительность вокруг уже пожелтела, а ветки кустарника, укрывающие минометную батарею, все еще зеленые. Немцев часто подводит их, я бы сказал, слепая пунктуальность... Уничтожить! — приказал генерал командиру батареи.

«Справится ли Кожнов с задачей? — подумал я. — Ведь цель смещена вправо от основного направления стрельбы батареи и вышла за пределы полосы обстрела. Сумеет ли расчет произвести горизонтальную наводку без дополнительной работы, необходимой для поворота гаубицы вправо?» Практика показывала, что метод ведения огня с большим смещением сопряжен с трудностями, которые могут повлечь за собой излишний расход снарядов и времени.

Кожнов еще раз измерил угол и скомандовал установки на батарею, затем резко взмахнул рукой и подал последнюю команду:

— Огонь!

Сиротливо прозвучал одинокий, приглушенный выстрел. Справа от нас басисто ухнул разрыв позади минометной батареи немцев.

Последовало еще несколько команд на огневую позицию. Кожнов вел пристрелку, вводя корректуру на каждый выстрел, удерживая разрывы на линии наблюдения и захватывая цель в «угловую вилку».

— Четыре снаряда... Беглый огонь!

Снаряды накрыли минометную батарею. В бинокль было видно, как оставшиеся в живых немцы разбегались от огневой позиции.

— Молодец! — похвалил генерал Кожнова, однако указал, что цель можно было поразить быстрее и меньшим количеством снарядов.

Мне он приказал отработать с офицерами бригады и особенно командирами батарей — этой центральной фигурой в артиллерии — все виды стрельб, провести практические занятия также с командирами взводов и орудий. По его распоряжению для этого нам отпускались дополнительные снаряды.

Генерал Г. Ф. Одинцов неутомимо учил нас организации и ведению разведки, анализу разведданных. Особенно это было необходимо при обеспечении артиллерийского наступления, организации взаимодействия артиллерии с пехотой и танками при бое в глубине обороны противника, плановом разрушении огневых точек врага на переднем крае, а также уничтожении минометных и артиллерийских батарей. Инициативу, стремление к творческому поиску, любовь к нелегкой артиллерийской службе прививал Георгий Федотович своим подчиненным.

После стрельбы Г. Ф, Одинцов долго беседовал с командиром полка полковником Ф. Е. Васильцовым.

— Ну что же, комбриг, хватит полковнику Васильцову командовать полком! — сказал он мне перед отъездом из бригады. — Думаем назначить