Едва борта кораблей поравнялись с причалами, были сброшены трапы и на берег хлынула волна немного ошалевшей от трехдневного плавания пехоты.

— Одоевский! — Принялся командовать Шванк, едва его нога ступила на твердую, не раскачивающуюся поверхность, — на тебе порт. В первую очередь нужно выгрузить хотя бы четверку пушек и картечные заряды. На узких улицах она будет куда эффективнее чем фугасы.

Все было расписано заранее, кто в какой последовательности выгружается, и какие части города занимает, что с другой стороны совсем не отменяло желание генерала проконтролировать процесс и не допустить обычного армейского бардака.

Полностью исключить накладки естественно все равно не получилось. И высадка началась не совсем в том порядке, в каком планировалось и пару орудий в спешке утопили совершенно армейским способом, а причалы в умах командиров способные вместить в себя бесконечное количество людей и снаряжения, очень быстро заполнились, из-за чего темп разгрузки резко снизился.

Опомнились турки только через два часа. Сначала на причал прибыл какой-то портовой чиновник, безмерно удивленный высадкой десанта. Поскольку изначально речь шла только о приходе кораблей для контроля проливов, насчет пехоты никаких договоренностей не было. Русские при этом никакой агрессии не проявляли, поэтому и на объявление войны все происходящее было похоже мало.

Полковник Одоевский, чьи солдаты меж тем потихоньку рассредоточивались по территории порта и к которому собственно обратился важный турок, банальным образом «упал на дурочку». Типа — я не я, и корова не моя. Есть приказ передислоцироваться в Стамбул для защиты местного населения, а кто это согласовывал, когда, зачем — ищите командиров и разбирайтесь с ними, а у меня приказ. Где командиры? Вестимо где — в Санкт-Петербурге.

Закончилась эта благостная неопределенность с первым же выстрелом. Кто шмальнул первым, не известно, не сохранила этого факта история. Может турок какой излишне бдительный попался, не пожелавший пропускать толпу вооруженных гяуров, свободно шастающих по улицам города, может у кого-то из русских нервы сдали… Да и не важно это, если честно.

Ну а дальше на улицах древнего города развернулся натуральный ад. Как это часто бывает известие о вошедших в город русских солдатах распространилось со скоростью лесного пожара, и паника тут же охватила сразу всех. Часть жителей схватилась за оружие и попыталась отбить нападение, что сразу привело к большой крови. На узких улицах залпы скорострельных русских винтовок выкашивали турок десятками и сотнями, а где не справлялось ручное оружие — вступала артиллерия, и тогда места становилось мало вообще всем.

При этом какого-то скоординированного и организованного сопротивления защитники оказать просто не могли, еще в октябре буквально все оставшиеся у султана резервы были переправлены на азиатский берег Босфора для того, чтобы не допустить выхода египтян к столице. В Стамбуле же осталось едва ли несколько сотен самой сомнительной ценности бойцов без тяжелого вооружения. Всякие старики и инвалиды, вооруженные древними, помнящими, кажется, еще времена Сулеймана Великолепного, карамультуками.

Набранная с бору по сосенке армия в 40 тысяч человек как раз в этот момент маневрировала около Измита, «сдерживая» наступления Ибрагим-паши. Почему в кавычках? Очень просто: наследник египетского престола и не собирался брать Стамбул на копье, а лишь отрабатывал свою часть договоренности по разделу Османского государства на троих. И взятие русскими столицы должно было поставить в этом деле жирную точку.

Часть горожан принялось хвататься за имущество и пытаться сбежать из города, другая наоборот — решила, что пришло наилучшее время чтобы хорошенько пограбить, свести старые счеты и отомстить за вековые обиды. Именно для недопущения резни христианского населения часть десантированных ранее бойцов была в первую очередь отправлена на защиту армянских и греческих кварталов Царьграда. Да и в принципе христиане составляли около половины населения города, поэтому допускать откровенных бесчинств русские не собирались.

Повезло еще в том, что город был сплошь каменный и не так сильно опасался большого огня, в противном случае, в этот январский день он выгорел бы дотла. То тут то там поднимались чадящие столбы черного дыма, и никто не торопился их тушить, каждый был занят делами куда более важными и срочными. Кто-то делил власть, кто-то имущество а кто-то и жизнь…

Если с Тулякам с взятием районов Балат, Фатих, Саматья, а также главных расположенных на этом берегу христианских святынь — включая Святую Софию — в целом повезло, то вот прорваться в дворец Топкапы оказалось несколько труднее. Его обороняла гвардия, да и местные мусульмане как-то сами с началом большого шухера стали стекаться сюда. То ли чтобы защитить своего лидера от неверных, то ли в надежде наоборот эту самую защиту получить самим. Так или иначе, когда передовые роты 69-ого Рязанского пехотного полка достигли разбитого перед дворцом парка, все прилегающие улицы оказались достаточно плотно забиты возбужденными горожанами. Попытка разогнать их несколькими залпами успеха не возымела: турки, не считаясь с потерями, бросились на своих обидчиков и даже сумели нанести рязанцам существенные потери. Несколько отбившихся от основных сил взводов, оказавшихся запертыми на тесных улочках турецкой столицы в итоге были буквально разорваны жаждущими чужой крови османами.

Действия в городе осложнялись еще и тем, что тут практически не было безопасного тыла. Зачищать каждый дом не было ни времени ни сил, а без этого в любой момент, там, где, казалось, противника уже нет, и ты сам туда-сюда прошел четыре раза, могла показаться очередная банда мародеров или просто прилететь порция свинца из окна. Чтобы пальнуть в спину захватчику много ума не надо, а пуля от этого менее смертельной не становится.

— Батарею Семенова ко дворцу, — раздраженно скомандовал недовольный задержкой и незапланированными потерями генерал. — Патронов не жалеть, кто хотел сбежать уже сбежали, остались только те, кто готов там и умереть. И лучше пусть они, чем мы.

Опасность потери темпа в таком деле была очевидна и не нуждалась в объяснении. Сумей турки прийти в себя и полноценно сорганизоваться — задавят числом, несмотря на потери.

На то чтобы разогнать собравшихся защитников дворца понадобилось ровно десять пушечных выстрелов, после чего частью оглушенные, а частью просто перепуганные до безумия люди — те, кто смог пережить обстрел, конечно же, — бросились прочь. А поскольку дворец находился на оконечности своеобразного полуострова и был с трех сторон окружен водой — с четвертой находились весьма злые русские — по многие рванули прямо в воду, надеясь доплыть до спасительного азиатского берега. Двухкилометровый пролив с учетом еще и достаточно сильного течения, удалось преодолеть немногим.

В итоге прорваться ко дворцу рязанцы смогли