Алкоголь заменяет некоторым людям петлю, в которую они упорно продолжают совать голову. Например, моему отцу. Я его понимаю – он ведь женат на моей матери. Этого достаточно, чтобы мечтать о загробном мире. К счастью, теперь – а ему за шестьдесят, и он уже на пенсии – отец может посвятить бутылке все свое время. Выпивка заменила ему и работу и хобби. Возможно, она также его щит. В этом я не уверена, так как мы не говорим на эту тему. Мы не единственная семья, от которой только и осталось, что название, а потому нам, как и другим семьям, нет дела до того, как там у других, – мы слишком заняты тем, что пытаемся худо-бедно жить и не слишком часто и подолгу сидеть в печенках друг друга.

– Значит, ты работаешь с Марси? – Уэйн в моих глазах подзаработал еще немного очков в свою копилку, проявив, как мне показалось, искренний интерес.

– Да, мы работаем в одной компании, только Марси ведет счета физических лиц, а я юридических.

Уэйн ухмыльнулся:

– Ну а я – в отделе убийц и палачей.

– Уэйн! – округлила глаза Марси. – Он хочет сказать…

– В отделе слияний и поглощений. Я поняла.

Кажется, мне удалось произвести на него впечатление.

– Ты знакома с «Американским психопатом».[3]

– А то. – Я отпила «Маргариты».

– Уэйн воображает себя Патриком Бейтменом, – объяснила Марси. – Но по счастью, у него нет мерзкой привычки разделывать проституток бензопилой.

– Что поделать – никто не совершенен, – обронила я, не спуская с него внимательных глаз.

Я была награждена улыбкой, а затем и его смехом.

– Слушай, Марси, мне нравится твоя подруга.

Марси посмотрела на меня:

– Мне тоже.

В жизни случаются моменты, когда вы разделяете с кем-нибудь чувство и оно не зависит от того, где вы находитесь или чем занимаетесь. Мы с Марси захихикали – совсем по-женски. Это не входило в список моих женских привычек, но мне неожиданно понравилось. Уэйн перевел взгляд с меня на Марси, пожал плечами и покачал головой, тем самым выражая полную свою неспособность понять этих непредсказуемых женщин.

– За убийц и палачей, – провозгласил он, поднимая бокал с пивом. – А также за все то, что материально, а значит, не важно.

Мы чокнулись, соглашаясь с его тостом, и выпили. После этого завязался разговор, хотя для того, чтобы быть услышанными, нам приходилось повышать голос, перекрикивая музыку. Я расслабилась, позволяя алкоголю и музыке постепенно снимать напряжение с моих плеч.

– Моя очередь, – запротестовала я, когда Уэйн захотел заказать нам еще выпивки.

Он поднял руки:

– Даже не подумаю спорить. Моя мать вбила мне в голову, что женщина всегда права. Поэтому вы делайте то, что считаете нужным, мисс Каванаг. Думаю, моя мужская гордость не особо пострадает, если вы проявите женскую щедрость.

– Ну оратор, – сказала Марси. – Другими словами, ты уже захмелел настолько, что тебе неймется встать и пойти к бару.

Уэйн расплылся в широчайшей улыбке, притянул ее ближе к себе и поцеловал так, что я немедленно почувствовала себя лишней.

– Ну и это тоже.

После этой маленькой, многозначительной и очень пыткой сцены мне ничего не оставалось делать, как оставить их вдвоем. Мне все равно нужно было встать и пройтись – только так я могла проверить степень своего опьянения. Вывод был такой: три года назад я от двух бокалов пьянела меньше.

Когда приблизилась к бару, возле стойки как раз освободилось место, которое я и заняла. Все внимание бармена тут же сосредоточилось на мне. Я знала, что ему приплачивают, чтобы помимо своей основной работы – смешивать коктейли – он флиртовал с девушками, но все равно его улыбка меня согрела. Я, как и многие женщины, люблю, чтобы на меня обращали внимание. Я ответила на его улыбку и заказала две бутылки пива и бутылку воды – для себя.

– Какая вода? Налей ей лучше стаканчик «Джемесона».

Я не повернулась, услышав мужской голос, преследовавший меня уже три недели. Кивнула бармену, застывшему в ожидании моего ответа. Он подвинул мне виски, не сказав при этом ни слова.

– Привет, – поздоровался мужчина из «Сладкого рая».

– Привет.

Время было позднее, и народу стало больше. Наседающая со всех сторон толпа толкнула нас ближе друг к другу. Глядя на меня сверху, он засиял улыбкой, ослепляя меня. В голубом неоновом свете его глаза показались мне темнее, чем я их запомнила.

– Приятная неожиданность – встретить тебя здесь.

Я сжала пальцами стаканчик, не поднимая его со стойки.

– Да.

Он обежал взглядом мое лицо. Его взгляд я чувствовала так, как если бы он меня коснулся. Кто-то замаячил за его спиной, продираясь к стойке, подталкивая его еще ближе ко мне. Он ухватил меня чуть выше локтя, чтобы я не пошатнулась от его веса и неожиданности. Руку он так и не убрал.

– Ты не собираешься это выпить? – Он кивнул в сторону стаканчика с виски, не отрывая от меня взгляда.

– Я уже выпила свою норму.

К бару устремлялось все больше людей. Они подталкивали нас ближе друг к другу. Его рука соскользнула с моего локтя и легла мне на талию. Если бы кто-нибудь увидел этот небрежный, привычный жест, он не усомнился бы в том, что мы давно знакомы. Он проделал это так уверенно, что у меня перехватило дыхание.

– Значит, ты приличная девочка.

Скажи мне «девочка» кто-нибудь другой, он гарантированно оценил бы, насколько сильные у меня ноги, и, возможно, хлебнул бы виски, которое я выплеснула бы ему в лицо. Но в ответ на его слова мои губы изогнулись в улыбке сами собой. Мы подались еще ближе друг к другу, притягиваемые магнитом взаимной физической привлекательности, уже без помощи толпы.

– Все зависит от того, какой смысл ты вкладываешь в слово «приличная».

Его рука переместилась мне на бедро. Большой палец заскользил по гладкой ткани моей юбки вверх-вниз.

– Ты со мной заигрываешь?

– А ты этого хочешь?

– А ты хочешь сделать то, что я хочу? – произнес он мне прямо в ухо, и мой пульс зачастил.

Наши бедра и животы уже соприкасались. Поверни я голову – и наши губы разделят всего несколько миллиметров. Его дыхание ласкало мне ухо и шею, так как волосы у меня были собраны на затылке.

– Да, – кивнула я.

– Я хочу, чтобы ты выпила это виски.

Я молча выполнила его просьбу. В животе у меня вспыхнул пожар, кровь воспламенилась. Он не изменил своего положения, только переместил руку – сейчас она лежала пониже спины. Он крепко прижимал меня к себе, хотя часть толпы уже схлынула от бара и необходимость стоять так близко друг к другу исчезла.