— Посмотри. Это Тэсс су. Она дорого заплатила за нежелание вернуть долг и ещё заплатит. Она не сможет вернуть всю сумму, поэтому по кассе излишков выходит меньше полумиллиона. Мой нотариус и бухгалтер должен был просчитать к нынешнему часу точную сумму долга и вариантов его погашения.

Карли кивнула. Её начинало подташнивать от недостойного коверканья личного обращения (нужно либо согласно титулу, либо по фамильной приставке вместе с фамилией, а не без неё). Ноги чуть ли не отнимались, силы покидали её не только от выстраданное™, но от дыма выкуренного никотина, который мама непонятным (скорее всего преступным) образом доставала контрабандой с Безымянного острова.

Планшет прохладным куском бетона лёг в ладони. Кнопка «плай» отреагировала только со второго раза, но и режим предварительного просмотра изображал ядовито-знакомую рожу. Тэсс, в девичестве Фьюн. Даже фамилия указывает на низкое происхождение — «землекоп», «земледелец». Белокурые прямые волосы, как у нимфы. Густо подведённые чёрной тушью глаза. Узкая чёрная маячка за полторы тысячи пенсов — старые привычки неискоренимы. У Карли за всю жизнь ни разу не было вещи, цена которой меньше десяти тысяч.

Плай.

Плохое качество видео и звука, посторонние шумы не стали причиной непонимания происходящего в кадре. Несколько мужчин-телохранителей, знакомых по первой встрече с господином Градманом, тащили красавицу-невестку за волосы, поддавая пинков под спину. Волосы взлохмачены, дешёвая неводостойкая тушь растеклась по лицу и даже залила подбородок, так много её было наложено на ресницы и на веки в качестве замены теням.

Тэсс дёргалась, пытаясь вырваться, ревела, кричала, но её страдания вызывали лишь мстительный отклик в сердце Карли — дрянь получила по заслугам. Именно люди господина Градмана виновны в автокатастрофе два месяца назад, в которой погибли граф и графиня су О'Нейр. Хотели запугать Тэсс. Не запугали. Предупредили, что пора паковать чемоданы и бежать из страны. «Недалеко убежала, мерзавка. Недолго бегала».

— Вы собираетесь продать её? — вдруг спросила Карли. — Иначе откуда взять такие большие деньги на погашение долга?

— Уже продал, — ответил господин Градман, смакуя глоток лимонада. — Женщина она молодая, красивая. Покупатель прибудет утром из-за границы. Очень удобно иметь дело с круглыми сиротками без работы, без друзей, без знакомых.

— Хорошо, что у меня жених королевской крови есть, — выдала Карли, пересматривая короткое трёхминутное видео и реально беспокоясь за собственную жизнь.

— Вы выходите замуж? Как интересно. За кого же, если не секрет?

— За мужчину, достойного происхождения для дочери графа су О'Нейра, — пространно ответила девушка и судорожно улыбнулась, не желая показать врагу страх. — За одного друга, с которым отец вёл дела бизнеса. Он только прибыл из столицы, узнав о кончине брата… Нам ещё долго ехать до вашего нотариуса?

Сегодня всё закончится: долг спишут, Тэсс получит по заслугам и семейка ли Партсин останется без её поместья. Его не придётся продавать. Какое облегчение! Обслуживание земли и налогообложение можно оставить на герцога в качестве приданного и наследства будущему совместному ребёнку. Раз ни одна из шести предыдущих жён не забеременела от него, значит он бесплоден. Развод по факту, как только найдёт достойную любовь. Идеально сложенная картинка.

Автомобиль замедлился, проезжая через контрольный пункт со сломанным шлагбаумом и двойным «лежачим гвардейцем», и через две минуты снова рванул вперёд. Улицу практически не видно в затонированное окно, но слабо различимо строение заброшенного газоперерабатывающего завода. Его закрыли из-за митингов и массового помешательства горожан против токсичного и неэкологичного производства. Государство окончательно раздавило частное предприятие. Теперь оно — пристанище для оставшихся без дома алкоголиков-маргиналов, постоянно сгоняемых гвардейцами в работный дом за пределами городской зоны то ли в часе езды, то ли в двух.

Карли отдала планшет и, выходя из автомобиля, попридержала карман с золотом и маминым портсигаром. До сих пор не замеченный пистолет натирал кожу на бедре, напоминая о себе и чуть-чуть, но успокаивая. Пускай она не стрелок, но на расстоянии в несколько метров точно попадёт в цель. Главное, она не безоружна. Она сможет за себя постоять и выжить даже на заброшенном заводе, где больше некому ей помочь.

На пустыре дикий ветер ощущался сильнее, холоднее. Карли поёжилась и натянула манжеты кожаной куртки на кисти рук, защищая их от совсем не летнего ветра. Недостроенное здание газоперерабатывающего завода вгоняло в тоску и в депрессию. Помнится, по новостям, его хозяин, посмев выступить против правительства и «оттяпать» жирный кусок прибыли, плохо кончил. То ли сам под поезд бросился, то ли ему помогли «доблестные защитники» королевской собственности.

Пока Карли, задумавшись, выпала в прострацию, господин Градман вышел из автомобиля и направился по прямой к главному входу. Не услышав шагов по гравийной дорожке на сталлебетоне позади (его шаги отдавались режущим слух «звонковым» периодическим гулом), господин Градман остановился и повернулся. За спиной по бокам от Карли встали двое телохранителей; водитель остался в автомобиле и не спешил выходить.

— Леди су, скажите, — вдруг хрипло попросил господин Градман. — Вы сожалеете о произошедшем с Тэсс? Девочке досталось за совершённое преступление больше, чем она может вынести.

— Нисколько, — не задумываясь ответила Карли. — Она получила по заслугам. И получит ещё больше. В рабстве её никто жалеть не будет.

Господин Градман нахмурился; его взгляд маленьких голубых глазок изменился. В них больше не было ни толики снисхождения.

— Вы одна семья. Семья…

Ростовщик кивнул.

Телохранители скрутили Карли, жёстко зафиксировав её руки за спиной, и заставили идти вперёд, глядя под ноги. Возмущения и требования относится к ней соответственно титулу игнорировались. О морноке — запрещённой в Маджении религии, адептом которой судя по всему являлся господин Градман, Карли знала беспечно мало. Если бы у неё в запасе была бы хоть какая-нибудь информация… она смогла бы сделать хоть что-нибудь.

После долгих переходов по одинаково коричнево-бордовым железным узким коридорам её наконец привели в небольшую комнатушку с массивным столом, привязали к стулу бечёвкой и оставили одну. Дело нескольких минут (если повезёт — получаса), пока господин Градман узнает о небольшой аварии на дороге. В связи с этим Карли думала не столько о том, как выбраться из ловушки, сколько о возможности обмануть ростовщика. О чём он говорил, прежде чем её скрутили? О семье?

«Почему он назвал нас с Тэсс одной семьёй? Он ведь знает правду. Разве для морнока официальная бумажка важнее человеческих взаимоотношений и верности?»

Тишайшие шорохи отдавались гулом. В гигантской комнате без окон и без хоть какого-то маломальского источника света Карли чувствовала себя наудивление спокойно. Будто её не обволакивала тьма, будто она ночью в чистом поле лежит с закрытыми глазами. Но не было ни чистого поля, ни звёздного неба над головой. Только запястья натирала жёсткая колючая верёвка. Почему её оставили одну? Чего они ждут? Собираются привести в эту комнату Тэсс?