Грохот отодвигаемой двери, надрывные всхлипы и яркий свет из свисающей с потолка древней лампы накаливания размером с полголовы вдруг заполонили гигантскую, как бездонный колодец, комнату. Тэсс шаркала ногами. Снова. Бесит. Её, казавшиеся милыми, маленькие грешки вроде непонимания правил столовых приборов, выбора дресс-код наряда для светского вечера и банального встревания в кулинарный процесс на потеху первоклассному повару, сейчас приводили в состояние крайней ярости.

Она выглядела жалко. Даже не так: она выглядела омерзительно, согласно своему статусу. Всего сто пятьдесят лет тому назад женщин, намеренно ставших причиной смерти мужа или родителей мужа, избивали железными палками, предварительно закатав в толстый ковёр. Простолюдины использовали кто что мог. И сейчас, глядя на эту дрянь, сотворившую такое с её семьёй, Карли впервые согласилась с жестокими патриархальными заветами предков.

— Скарлетт?.. — подняв глаза, прошептала Тэсс. — Ты пришла мне… помочь?

Чёрные из-за потёкшей туши слёзы скатывались по бледным щекам. Незнакомо исхудалое лицо той, что совсем недавно блистала юной красотой, вызывало отвращение. Карли не ответила. Она взглянула в лицо мужчины, зашедшего в комнату вместе с Тэсс, и потеряла дар речи: именно он кинул гранату в открытое окно папиного автомобиля! Оскал на пол лица, сколотый передний левый резец, небольшой шрамик на левой щеке от ножевого ранения или неудачного бритья. Кажется, он тоже ждал ответ на заданный вопрос.

— Я пришла закрыть долг. Нотариус придёт сюда или это место — комната ожидания?

Под конец стоило не терять самообладания. Господин Градман взбесился, когда речь пошла о непрощении предательства. Может, здесь установлена скрытая камера? Может, нужно напоследок «раскаяться» и признать, что прошлое не вернуть? Признать вслух, чисто ради потехи господина Градмана. Ему должно понравится такое выступление, если такова воля его религиозного учения. Карли плевать, кто и во что верит. Хоть в Ктулху, хоть в Лохнесское чудовище или в американского президента, только бы эта вера не влияла на её жизнь. Вера господина Градмана могла стоить её жизни.

— Ожидайте.

Безжизненный голос убийцы её родителей и несостоявшийся её самой заставил вздрогнуть, будто из ведра холодной водой окатили. Приковав измученную Тэсс к ножке стола, телохранитель ушёл, задвинув за собой гремящую, как тяжёлые цепи, дверь. Карли подняла голову, разминая затёкшую шею, и осмотрелась вокруг. Яркий свет лампы на три-четыре сотни ватт бил по глазам, не позволяя оценить обстановку сверху. Как она и предполагала, её закрыли не то что в пустой комнате, скорее в пустом цеховом помещении, которое не успели загрузить оборудованием до смерти владельца.

— Ска-а-арлет… — икая, прохныкала Тэсс. — Что тты будешь делать?

Карли не хотелось спасать Тэсс. Ей хотелось волшебным образом освободить руки, достать из подвязки пистолет и пристрелить дрянь, разрушившую её семью. Уничтожившую её семью! Но сделать она не могла ничего из задуманного. Сердце и разум разрывались, не понимая «кто виноват?» Игроманка Тэсс или вон тот телохранитель, который её привёл. Который выдернул чеку из той роковой гранаты и бросил в открытое окно автомобиля отца?

Никотиновый яд брал своё: со лба текли ручейки пота, тело пробивали периодические судороги, сердце неслось как угорелое, рискуя не выдержать и разорваться. Очертания стола перед глазами расплывались, как после закапывания на приёме у окулиста. Лицо Тэсс слилось в одно чернильное пятно без глаз, рта и с не очевидными очертаниями змеиного носа. Как у призраков предков в еженедельных кошмарах, совсем недавно ставших еженощными.

— Что они хотят со мной сделать, Скаа-рлет?.. — проревела Тэсс. — Я же ни в чём не виноваа-та.

— Ты должна была рассказать семье до того, как стало слишком поздно.

Слова успокоения дались Карли намного тяжелее, чем предполагалось. Разве сложно соврать, чтобы выжить? Оказалось, говорить приятные вещи, слова подбадривания ей (именно ей) невыносимо. В глотке тут же образовался комок, на вкус как протухшие экскременты и кошачья моча на обоссаных элегантных портьерах. Поэтому в их доме никогда не было кошек — мать не выносила ни шерсти, ни запаха домашних животных.

— Рассказать? — шмыгнула носом Тэсс. — Как я могла?

«Как? Конечно, ты думала что брат сам расплатится по твоим счетам. Даже сейчас ты говоришь, что они с тобой сделают и как тебе выбираться отсюда, а не нам. И что я должна что-то делать, а не ты. Ты даже вины своей не признаёшь».

— Да. Игромания лечится, Тэсс. Семья бы не оставила тебя погибать. Но ты погубила всех. Ты понимаешь? Понимаешь это? Если бы ты пришла к нам, а не к господину Градману, всё бы не закончилось так плачевно. Родители, брат… они были бы живы.

— Да плевать мне на твоих родителей и брата! Я жить хочу! Понимаешь, я! Я! Я! Я — настоящая графиня, а ты — жалкое отродье. Бесприданница. Как только выберусь отсюда, заберу деньги и уеду в Америку. Открою свой магазин. А ты! Ты просто сгниёшь в своей родной Маджении на могилке приблудков. Поняла меня, да? Ты большего не стоишь!

В сериалах в такие моменты ни с того ни с сего бьёт молния и проносится раскат грома. Карли не хватало слов, чтобы выместить взорвавшуюся гневом затаённую злобу. Руки чесались придушить тварь, которая даже на грани жизни и смерти не в состоянии признать свою вину. Господин Градман точно следит за ними через скрытую камеру. Иначе зачем ещё оставлять их наедине для приватного разговора?

«Держись, Скарлетт, держись! — убеждала саму себя девушка. — Если выживу, прах этой дряни развею над городской свалкой».

— Господин Градман продал тебя в рабство иноземцу, — тихо, мстительно сообщила Карли, когда очнулась от накатившей ярости. — Так ты отдала свой долг, пускай мне тоже пришлось немного доплатить. Сейчас бухгалтер господина Градмана просчитывает, сколько должен вернуть мне переплаты. И… спасибо. Спасибо, что сказала о деньгах. Это ведь моя часть наследства? Я найду их и потрачу на обслуживание поместья, пока не решу материальные неприятности.

— Ты лжёшь! Мелкая! Меркантильная! Тварь! Я тебя насквозь вижу!

С каждым истошным криком Тэсс наручники на её запястьях звякали от ударов о железные ножки стола, к которому она была пристёгнута. Всклокоченные светлые волосы, местами в колтунах и земле, чёрное от туши лицо с красными заплаканными глазами придавали её облику очертания славянской ведьмы Бабы Яги, кормящейся мясом и варящей славянские супы на костях «добрых молодцев». Что это за зверь такой «добр молодиц» в университете так и не объяснили, пожелав найти ответ самостоятельно. Какой нормальный современный студент будет что-то искать сам, если то не нужно для экзамена?

— Это… — Карли судорожно подбирала слова, чтобы не было «дыры» в поучительном разговоре и ошибке в тематике поучения. — Это будет тебе уроком. Ты хоть немного раскаиваешься в содеянном. Ты разрушила нашу семья. Семья… это…

— Плевать! — хихикнула Тэсс, как конченная истеричка. — О какой семье ты говоришь? Об О'Нейрах? О дойной корове? Твой братец такой тупой. Тупое свиное рыло. Ты бы только знала, насколько омерзительно было просто находиться рядом с ним. Просто в одной комнате! Этот его пищащий голосок. Наманикюренные ручки. Фу! Гадость.