а далеко внизу рама на кекур надета… Натерпелся… Потом с месяц каждую ночь во сне скрип этот слышал и раму на кекуре видел. К машине подойти близко не мог, ужас гнал… А сейчас вот вроде отошел…

Черной стрекозой обрисовался в закатном небе вертолет, и его рокот рассыпался над тундрой неторопливой дробью.

РД

Федор вышел на перевал, постоял несколько минут, с наслаждением чувствуя, как ветер сушит на лице капли пота.

Сентябрьский вечер размывал гряду сопок с побелевшими макушками. Кончилось короткое чукотское лето, оставив тяжесть в плечах, боль в припухших суставах пальцев и ломаные линии маршрутов на картах. Весенние надежды отодвинулись на следующий год. Не каждый сезон бывают удачи. Зато район отработан и можно спокойно отчитаться: на золото бесперспективен…

— Ручей вот Росомаший остался, — сказал утром начальник партии Анатолий Алексеевич. — Нам за него в управлении голову оторвут.

— Сделаем, Толя. — Федор прихлебнул из кружки чаю, взял папиросу. — Пустой он. Уверен.

— Я в управлении твою уверенность на стол положу? — Анатолий усмехнулся. — Пошлет начальство меня туда, где наш друг Тынэт с оленями не бродил… — Анатолий сутулясь прошелся по палатке, сел за стол, тоже закурил и бросил спички на левый верхний угол карты. — Так что ты там о Кружевном? Чем он тебя беспокоит?

Федор двумя пальцами погладил прямой тонкий нос:

— Знаки я там намыл.

— Знаки тут чуть не на каждом ручье. Дальше.

— Дальше — тебе известно. Растут, растут, чуть не до весового содержания и вдруг — раз! — словно ножом отрезано… Тебе не кажется?..

— Да-а… — Анатолий побарабанил пальцами по столу. — По науке там нет ничего — вулканогенные рядом. В них на Чукотке золота пока никто не видел…

— А знаки? Объясни.

— Федь! Я не гений. Знаки только в осадочных. Откуда они взялись? Откуда их вынесло? Может, проглядел что?

— Не должно… Но давай еще раз проверим. Я схожу.

— Время нас подпирает. Сентябрь. Шесть канав не добито. Ручей этот — Росомаший: пусто — не пусто, а шлихи нужны. Неделю клади. Заметет скоро. Эх, сезончик выдался… — Анатолий вздохнул, погладил ладонью карту. — За Кружевной с нас никто не спросит, шлихи с него есть. Ну — знаки. Вулканогенные рядом. Заведомо пусто… Откуда же знаки? А, Федь?

— Я и говорю: объясни.

— А я говорю, что не гений.

— Осталось одно — сходить.

— Пожалуй. Откровенно говоря, мне он тоже покоя не дает. Но кого тебе дать? Практиканта разве, Сергея? Он сейчас на канавах, а я еще должен его по маршрутам потаскать, с утра намекали выйти, к вечеру он должен подойти. Ладно, обойдусь один. Ты его можешь перехватить у Ясного. И чтобы к пятнадцатому сентября был на базе — нашу партию снимают второй… А ручеек этот я сам отработаю, у меня там как раз два последних маршрута. Вот канавы еще. Хорошо, раз решили — все…

Понятно поведение начальника партии. Недоделки, поганое лето — как одно к одному… Только середина августа побаловала сухой погодой да вот сейчас несколько дней. Хоть район, в общем, и отработан, но нервы у всех на пределе.

Ну что ж, пора вниз, через час будет совсем темно.

Сумерки загустели, когда Федор спустился с перевала к Ясному, прошел по течению и на сухой террасе над ручьем сбросил рюкзак с привязанными к нему спальными мешками и маршрутной палаткой. Распаковав вещи, Федор быстро поставил палатку, прикрепив углы к упругим ветвям ивняка, и сполз к ручью. На берегу было в изобилии плавника, и Федор притащил к палатке несколько охапок выбеленных солнцем и ветром сучьев.

Костер отсюда будет виден далеко, и Сергей, конечно, не пройдет мимо… Тоже парню не повезло: первая практика, летел через весь Союз, а тут, уже рядом, больше месяца в управлении просидел, все погоды ждал. И попал в поле только в середине августа… Вот тебе и практика…

Сергей действительно появился скоро, еще не успела закипеть вода для чая.

— А я думаю, кто это у нас объявился. — Он осторожно установил в развилке куста свою новенькую тулку шестнадцатого калибра, купленную перед самой практикой, — как же, на Север — и без ружья! — потом церемонно протянул руку:

— Здравствуйте, Федор Васильевич.

— Здорово, Сергей. Садись, сейчас чайку, потом ужин.

— Чаек — это геологический нектар, правильно я говорю, Федор Васильевич? А куда вы собрались, на канавы?

— Да нет, на Кружевной.

— А вы же говорили, что там уже работали?

— Еще разок надо. Со мной пойдешь?

— С вами? Что там делать будем?

— Шлих мыть. Один я не успею.

— А как же на базу? Меня начальник ждет в маршруты.

— Мы с ним договорились. Специально тебя на полдороге встретил, чтобы время не терять.

— Если так, я с удовольствием. Насчет лотка — теорию я постиг, теперь, в самый раз, практику. Пойдемте, Федор Васильевич… Только спать я как буду?

— Прихватил пару кукулей.

— Вы, я вижу, без меня все спланировали! — засмеялся Сергей. — А надолго мы туда?

— На неделю, не больше. Кружка есть с собой?

— Есть. Кто в тундру без кружки ходит?..

— Засек первое правило? Доставай.

После чая они покурили, дожидаясь, пока сварится «пакетный» борщ, заправленный банкой тушенки, потом снова пили чай и легли спать уже в двенадцатом часу. В мешках было тепло и сухо. Спальный мешок из оленьих шкур обладает по сравнению с другими неоценимым достоинством: в нем можно спать под открытым небом на снегу и чувствовать себя при этом, как в хорошо натопленной избе, на нарах, устланных мехами. Страшна ему только вода, поэтому в плохую погоду так тщательно закатывают его в маршрутные палатки.

Федор проснулся, когда сквозь полог палатки засочился рассвет. Поворочавшись несколько минут, он осторожно оделся и, расстегнув полог, выполз наружу.

Тени под натиском рождающегося дня уходили в долину. За ручьем, против палатки, тянулся на северо-восток широкий распадок. Небо в его выемке и сам пологий склон были залиты желтым светом. Постепенно желтизна рассеивалась, светлела и через какой-то неуловимый для глаза барьер набирала розовый оттенок. Прозрачные лучи скользнули слева, поджигая склон, пламя охватило его, и из-за края сопки высунулся блестящий кусочек солнца. Было очень тихо.

— Рай, — сказал, вылезая из палатки, Сергей. — Раньше я сомневался, есть ли он, а теперь вижу своими глазами.

— Дай бог, — в тон ему ответил Федор. — Нам бы недельку этого рая.

Быстро позавтракав, они разложили продукты и вещи по двум рюкзакам, увязали кукули.

Федор посмотрел вокруг: ничего не забыли?

— Дом забрали и пошли! — пропел Сергей, закидывая на плечо двустволку.

Вниз по течению долина Ясного