Я разглядывала новую попутчицу во все глаза, находя всё больше несоответствий тому, что знала. Память Айрис словно была кривым зеркалом, искажающим достоинства и преумножающим недостатки. Выпуклую родинку у крыла носа она видела уродливой бородавкой. Возникающую по любому поводу улыбку — приторной и лицемерной гримасой. Розовые щёки наверняка заслуга румян, а глаза и вовсе слишком велики для такого лица. Она искала, за что бы зацепиться, и находила без труда. Ведь всякое уродство, как и красота — лишь в глазах смотрящего.

Когда я сумела отпихнуть желчную неприязнь Айрис в сторону, то признала Ханну Эплбри если не красавицей, то уж редкой милашкой точно. У неё были немного детские черты, выпуклые голубые глаза хранили невинное выражение, а вздёрнутый нос придавал лицу живости. Округлые черты делали внешность простоватой, не отнимая приятности. На фоне суровой красоты Айрис она выглядела фарфоровой пастушкой, играющей на свирели для фарфорового пастуха.

Не успела я опомниться, как Ханна полезла обниматься.

— Мы так давно не виделись! — Она тюкнула меня в щёку губами. — Рири, милая, как ты поживаешь? Твой брат вчера посетил нас с визитом, но я уже спала и не могла справиться о тебе… Говорят, ты болела?

Радость пёрла от неё во все стороны. Воображение сразу нарисовало щенка золотистого ретривера, бешено виляющего хвостом. Я прикусила щёку изнутри. Личные ощущения всё больше конфликтовали с теми, что хранила Айрис. Ревность ревностью, но как могла подняться рука на это солнечное существо?

Потом я вспомнила, что Ханна приняла ухаживания моего жениха, и решила всё же не делать поспешных выводов.

— Да какая там болезнь, — я отмахнулась, поправляя смятые её напором юбки. — Так, лёгкое недомогание. Стоит один раз слечь с головной болью, как все тут же тебя хоронят.

Не говорить же ей, что я едва не отправилась на тот свет, желая подчинить себе потусторонние силы. История неоднозначная сама по себе, а тот факт, что конечной целью было её, Ханны, устранение, добавляет пикантности.

Разговор вертелся вокруг знакомых, последних светских новостей и положения дел при дворе. Политика леди Эплбри не особенно интересовала. В отличие от Айрис, никакими договорённостями она связана не была, а потому большую часть года проводила во дворце, в компании двоюродной тётки и её дочерей, острых на язык погодок.

— Я только вернулась домой погостить, а тут такое случилось! — Она стиснула кулачки под подбородком и ещё больше округлила глаза. — Разве не удивительно?

— Что же удивительного, — пробормотала я, терзая пряжку плаща. — Если её величество была в положении, однажды это должно было закончиться. Тем или иным образом.

— Да, но всё равно… — Ханна немного приугасла, видя, что я не разделяю её восторг. Она подышала на стекло и вывела на запотевшем кружке завитушку. — Теперь у её величества тоже будет ребёнок.

Щёки её слегка порозовели. Кажется, малышка Ханна мечтает о семье? Последний ребёнок Эплбри, выросшая без сестёр и братьев, липнущая к любому, кто с нею добр. О её родителях я знала мало, лишь то, что они были недостаточно высокого положения, чтобы надеяться на брак со знатью первого сорта, и слишком высокого, чтобы опуститься до второго. Ни туда и ни сюда. Может, Радвин и хотел бы сделать ей предложение, но наш отец на такой мезальянс никогда не пойдёт. А без его согласия не будет ни содержания, ни наследства. Что за радость, привести молодую жену в казармы? Нет, он слишком любил её, чтобы обречь на такое существование.

Моему Леонару было проще. Вернее — будет. Сейчас-то он скован волей отца по рукам и ногам, но в ближайшее время его дед по матери оставит этот мир, сделав внука главным наследником. Получив деньги и независимость, тот разорвёт нашу помолвку, сделает предложение Ханне и…

— Ты часто видишь герцога Нагл… Герцога Олбриджа? — спросила я , внимательно глядя на притихшую девушку.

— Как сказать… — Она накрутила локон на палец, избегая смотреть мне в лицо. — Не то чтобы очень часто, но и не очень редко, словом, иногда мы видимся в залах, как и со всеми придворными.

Это лепетание говорило больше, чем иной крик. Ханна жалобно посмотрела на меня, удивительно несчастная в это мгновение. Почему-то мне стало легче. Судя по всему, она влюблена в него — а значит, Айрис не единственная дура на свете.

— Вот и приехали, — вдруг сказала Эдна.

Впереди показались распахнутые ворота дворца.

Глава 9

Родовое имение Вилфортов было отстроено на совесть, прапрадед Айрис не пожалел денег на то, чтобы придать фамильному гнезду величественности. Но по сравнению с Белым дворцом оно тянуло разве что на загородный домик не самого взыскательного баронета.

Левое и правое крыло были столь протяжёнными, что прогулка от одного края к другому заняла бы не менее получаса. Главное здание изгибалось ступенчатой скобой, обрамляя широкую площадь, сравнимую с городской. Несмотря на размеры, на ней сейчас и яблоку негде было упасть, до того много экипажей приехало в это утро.

Солнце уже взошло. Первые лучи играли на позолоченной лепнине, придавая ей какое-то неземное очарование. Обе мы — и Айрис, и я, — были сражены открывшейся картиной. Дворец был великолепен, но не подавлял, как это случается с выдающимися произведениями архитектуры, а лишь возвышал душу созерцателя. В окружении беломраморных стен и величественных колонн хотелось держать голову выше, а спину ровнее просто потому, что иначе не сможешь соответствовать.

Настрой, однако, чуть портил царивший вокруг хаос. Дворцовые слуги в одинаковых ливреях не слишком отличались от домашних: тот же словарный запас и неиссякаемая жажда его применять. Некоторые господа тоже не отставали. На моих глазах какая-то престарелая леди, шляпку которой украшало больше перьев, чем иную ворону, смачно выругалась, наступив в оставленное чужой лошадью «яблоко».

Здесь бы пахло конюшней, но с запахами лошадиного пота успешно соперничали парфюмерные воды. Я со своей лавандой не рисковала привлечь излишнее внимание — на общем фоне она звучала не громче шёпота.

Я хотела понаблюдать за кутерьмой через окно, но Ханна проявила неожиданную прыть:

— Ну что же ты, Рири, надо поторопиться! — пискнула она и потянула меня за собой. — Хорошие комнаты разберут, не успеешь оглянуться!

Сомневаюсь, что дочь Третьего советника определят в чулан. С другой стороны, гостей была такая