альбома, но все же лучше, чтобы они так не напирали. Веревочное ограждение нисколько не мешало дотянуться до Никсона.

Это хуже, чем жить в аквариуме. Благодаря социальным сетям фанаты чувствовали, что знают его и могу запросто подойти. Это был палка о двух концах.

– Как тебе Палау? – спросила брюнетка, пока он подписывал ее футболку чуть ниже плеча. Стоит отдать Никсону должное – фанатка предлагала место для автографа еще ниже: то есть прямо на груди.

– Великолепно. Тихо и мирно. Вообщем, настоящий рай, – он улыбнулся и подмигнул. Она, черт возьми, почти сомлела, когда я их сфотографировала.

В этой толпе я единственная, кроме Никсона, знала, что он не был на Филиппинах. Просто фотографию острова Палау разместили в его аккаунте.

– Голодна? – спросил Никсон, закончив автограф-сессию.

– Еще как. Хочешь пойти куда-нибудь или можем заказать и забрать по дороге?

Когда он не ответил, я оторвалась от телефона, где уже открыла список его любимых ресторанов.

Никсон с тоской смотрел на паб через дорогу.

О нет!

– Возьмем на вынос?

Его улыбка дрогнула, а потом и вовсе пропала, когда еще одна фанатка выкрикнула его имя.

– Идем, – я легонько толкнула его в спину. – Закажем из дома. Рыба и картофель фри?

Это было его любимое блюдо.

Никсон кивнул.

– Уверен, что тебе не нужны встречи, типа анонимных алкоголиков? – спросила я, пока шли к лифту.

– Сколько можно повторять, что я не в программе «Двенадцать шагов»? – проворчал он. – И если думаешь, что я буду изливать душу кучке незнакомцев, то ты меня совсем не знаешь, хоть и утверждаешь обратное.

Ладно. Никаких встреч. Вместо этого он целый час проговорил по телефону со своим терапевтом из реабилитационного центра.

Два дня спустя

Никсон играл на X-Box в гостиной, поэтому я решила быстренько принять душ. Я конфисковала его бумажник, ключи от машины, телефон и даже дала денег консьержу, чтобы предупредил, как только Никсон попытается покинуть здание. В общем чувствовала себя относительно спокойно в течение девяти минут, пока ополаскивалась.

Промокнув волосы, я куталась в толстый махровый халат и вышла из ванной.

Из гостиной доносилась громкая музыка. Я застонала. Что, черт возьми, он задумал на этот раз?

Я поспешила в комнату, стены которой были увешаны фотографиями с самых ранних и последних выступлений группы.

Поплотнее запахнув халата, я вошла в гостиную… и у меня отвисла челюсть.

Никсон развалился на диване, положив руки на спинку и широко раздвинув бедра, а перед ним две очень юные девушки в нижнем белье, извиваясь, ласкали друг друга.

Не знаю, почему я настолько удивилась. Пару месяцев назад я бы ожидала, что наткнусь на что-то подобное.

– Присоединишься? – предложил Никсон, едва удостоив меня взглядом.

– Пожалуй, откажусь.

В моей работе были моменты, которые я очень любила, но это не входило в их число.

Я нажала кнопку на пульте. Музыка стихла.

– Эй! – запротестовали девчонки.

– Да брось, Шеннон, дай немного повеселиться, – усмехнулся Никсон. – Или ты думала, что я стану паинькой, только потому что ты занимаешь мою гостевую?

– Мне насрать, как ты развлекаешься, – огрызнулась я. Честно говоря, я заставала его в более компрометирующих ситуациях. Самой большой зависимостью Никсона после алкоголя был секс, а следом за ним всегда шли наркотики. – Но сначала… ваши документы, дамы.

Еще не хватало, чтобы он связался с малолетками. Только не в мою смену.

Блондинка тут же потянулась за сумочкой, а вторая девушка продолжала ухмыляться.

– Девять минут? – я вздернула бровь. – Впечатляет, Никсон.

– Потребовалось всего три, – он с усмешкой пожал плечами. – Даже не пришлось выходить из здания. Просто выглянул с балкона и помахал.

Это точно не отобьет охоту у фанаток караулить его у дверей.

– Вот возьми... – блондинка выронила сумочку и ее содержимое вывалилось мне под ноги.

Презервативы, блеск для губ, несколько древних на вид леденцов от кашля... и одна маленькая бутылка водки в форме черепа.

Проклятье.

Никсон встал с дивана и, прищурившись, глянул на бутылку.

Это не к добру. Ой, не к добру. Лучше бы она принесла любой другой алкоголь.

– Извини, – блондиночка запихнула обратно в сумочку все, кроме водки.

Подружка выхватила бутылочку у нее из рук и предложила Никсону, словно величайший дар.

Нет, нет, нет.

– Это Crystal Head, – объяснила она, как будто мы и без нее не знали. – Мы прочитали статью в «Rolling Stone», там говорилось, что ты предпочитаешь именно эту водку.

Ну, все, хватит!

– Думаю, вам лучше...

– Проваливайте к чертовой матери! – рявкнул Никсон, шагая к кухонному островку. – Живо!

Облегченно выдохнув, я помогла подружкам одеться и проводила до лифта.

Что, черт возьми, я бы сделала, потянись он за бутылкой? Выбила у него из рук? Повалила его на пол? Если бы Никсон захотел выпить, я мало что могла сделать. На этой неделе, улизнув от меня, он мог пойти в бар, а не играть в гольф или на йогу. Однако он этого не сделал.

На душе стало тепло. Я гордилась Никсоном.

– К черту все это! – выплюнул он, когда я вошла в гостиную. – И не могла бы ты одеться?

Вся теплота из души улетучилась.

Какого черта? На мне больше одежды, чем на тех девицах!

– А ты не мог бы держать член в штанах, пока я переодеваюсь, или меня ждет вторая часть представления, когда вернусь?

– Ревнуешь? – Он прошел мимо меня и взял одну из гитар с подставки у кофейного столика.

– Размечался.

Хотелось бы мне знать, каково это – переспать с Никсоном?

Возможно.

Ладно, да.

Но хотеть и на самом деле переспать – разные вещи. Я ценила свою карьеру и свое тело больше, чем это.

– Классный, черт подери, халат! – съязвил он, направляясь в домашнюю студию.

– Сегодня просто пятница, помнишь? – крикнула ему вслед.

Остаток дня он проторчал в студии, а я работала за обеденным столом. Ужин прошел в напряженной тишине, и я несказанно обрадовалась, когда Никсон сказал, что собирается пораньше лечь спать. Значит, и я отдохну подольше.

Только мне не спалось. Я прокручивала в голове разные сценария того, что еще мог придумать Никсон, и как мне не дать ему