Большинство творческих людей видят себя дирижерами оркестра. Если посмотреть незашоренно, станет ясно, что мы скорее оркестранты в гигантской симфонии, которую аранжирует Вселенная.

Возможно, мы не постигаем, что это за magnum opus: мы видим лишь свою крошечную партию.

Пчела, услышав аромат цветка, садится то на один, то на другой и, сама того не ведая, способствует их размножению. Если вымрут пчелы, исчезнут не только цветы, но, вероятно, и птицы, мелкие млекопитающие и люди. Вряд ли пчела знает, какова ее роль в этой сложной мозаике и сохранении природного равновесия. Она живет себе своей пчелиной жизнью.

Так же и творчество человека во всем его калейдоскопическом разнообразии составляет ткань нашей культуры. Намерение, лежащее в основе работы, позволяет ей гармонично вплестись в эту ткань. Глобальный замысел не открывается нам почти никогда, но, если поддаться творческому импульсу, наша уникальная деталь мозаики примет идеальную форму.

Кроме намерения, нет ничего. Сама работа – лишь напоминание.

Правила

Правило – это любой принцип или творческий критерий. Правила существуют в сознании художников, в жанрах и культуре. По своей природе правила суть ограничения.

Законы математики и точных наук устроены иначе. Они описывают связи в физическом мире, и мы знаем, что они истинны, поскольку проверяем их в реальной жизни.

Художники учат другие правила. Эти правила – допущения, а не абсолюты. Они описывают цель или метод достижения краткосрочных или долгосрочных результатов. Эти правила нужно проверять. Они ценны, только если полезны. Это не законы природы.

Под законы маскируются любые допущения: рекомендация из книги по саморазвитию, цитата из интервью, совет любимого художника, след в культуре, давняя реплика учителя.

Правила велят нам поступать заурядно. Если мы хотим создать нечто исключительное, от правил особого толку не будет. Зачем стремиться к заурядности?

Цель не в том, чтобы не выделяться. Наоборот – подчеркнуть различия, то, что выходит за рамки, уникальность вашего взгляда на мир.

Не надо подстраиваться под чужое звучание – цените собственный голос. Развивайте его. Лелейте.

Как только сложится традиция, интереснее всего будет то, что из нее выбивается. Зачем создавать искусство? Чтобы изобретать и самовыражаться, показать нечто новое, показать то, что у вас внутри, поделиться своим уникальным взглядом.

Все вокруг чего-то ждут от нас и давят. Общество диктует, что хорошо и плохо, что приемлемо и зазорно, что похвально и порицаемо.

Ключевыми художниками своего поколения становятся обычно те, кто живет вне этих границ. Не те, кто воплощает убеждения и обычаи своего времени, а те, кто их преодолевает. Искусство – это конфронтация. Оно расширяет реальность аудитории, показывает ей жизнь, приоткрывая другое окно. За которым может оказаться великолепный новый вид.

Поначалу мы подходим к своему ремеслу с шаблоном из прошлого. Если вы пишете песню, наверняка она будет от трех до пяти минут с определенным количеством повторов.

Птица поет совсем иначе. Она не предпочитает формат от трех до пяти минут, вполне может обойтись без припева, но птичье пение не менее звучно. И гораздо ближе естеству птицы. Это приглашение, предостережение, способ общения и средство выживания.

Здравая практика – подходить к работе с минимумом правил, исходных посылов и ограничений. Зачастую стандарты в нашей области столь повсеместны, что мы воспринимаем их как данность. Они незримы и непререкаемы. Из-за этого мыслить вне устоявшейся парадигмы почти невозможно.

Зайдите в музей изобразительного искусства. В основном вы увидите картины на холстах, в прямоугольных деревянных рамах, будь то «Смерть Сократа» Жака-Луи Давида или «Алтарь» Хильмы аф Клинт. Содержание меняется, материал неизменен. Общепринятый стандарт.

Если вы хотите писать картины, скорее всего, вы первым делом натянете холст на прямоугольный деревянный подрамник и установите его на мольберт. На холсте еще нет ни капли краски, а вы, просто избрав такие материалы, уже сильно сузили спектр возможностей.

Мы исходим из того, что инструменты и формат – часть изобразительного искусства как такового. Но любая окрашенная поверхность может быть картиной, если несет эстетическую или коммуникативную функцию. Все прочие решения зависят от художника.

И в любом искусстве те же условности. В книге определенное количество страниц, и она делится на главы. Игровой фильм – от 90 до 120 минут, и в нем чаще всего три акта. Все эти нормы ограничивают наше творчество, хотя мы к нему еще даже не приступили.

В жанрах правила очерчены особенно четко. Фильм ужасов, балет, кантри-альбом – с каждым связаны определенные ожидания. Стоит навесить на свою работу жанровый ярлык, и тут же возникает соблазн подчиниться правилам.

Шаблоны прошлого могут вдохновлять поначалу, но полезно выходить за их рамки. Все то же самое миру не нужно.

Часто самые новаторские идеи появляются у тех, кто овладел правилами настолько, что может ими пренебречь, или у тех, кто вообще никогда их не учил.

Самые обманчивые правила – не те, что мы видим, а те, что незаметны. Они скрываются в глубинах разума, прямо за гранью осознанности – зачастую мы их даже не замечаем. Они проникли туда из детских установок, позабытых уроков, окружающей культуры и подражания художникам, которые и вдохновили нас творить.

Эти правила могут пригодиться, но могут и помешать. Остерегайтесь любых общепринятых допущений.

Бессознательные правила намного сильнее тех, что приняты осмысленно. И скорее всего, они и помешают вашей работе.

Любое новаторство рискует превратиться в правило. И стать самоцелью.

Мы делаем полезные открытия, а потом нередко выводим из них формулы. Иногда полагаем, что эта формула и определяет нашу роль в искусстве. Где наш голос, а где – нет.

Одним творцам это на пользу, других ограничивает. Порой за формулой следует снижение отдачи. Бывает, мы не понимаем, что формула – лишь малая толика того, что придает работе силу.

Полезно снова и снова сомневаться в процессе. Если вы добились хороших результатов в каком-то стиле, определенным методом или в особой обстановке, не думайте, что это и есть оптимальный путь. Или ваш путь. Или единственный путь. Религиозное рвение тут ни к чему. Может, есть и другие стратегии, и они подходят ничуть не хуже, открывают новые возможности, направления и перспективы.

Это не всегда так, но стоит иметь в виду.

Здравый подход художника – знать, что любое правило можно нарушить. Тогда ослабевают путы, а методы становятся непредсказуемыми и разнообразными.

По мере развития карьеры формируется стабильность, а она не так интересна. Вы воспринимаете творчество как долг или ответственность. Поэтому полезно бывает заметить, что вы давно уже работаете с одной и той же палитрой.

Начните следующий проект с