осматриваю территорию особняка. Он прекрасен и стоит миллионы с дизайном и окружающей его землей.

— Нам следовало забрать и эту недвижимость, — заявляю я.

— Нет, мы должны оставить ему базу, чтобы мы могли наблюдать за его следующими шагами, — отвечает Па. — Дом там, где сердце, даже для тех, у кого темная душа. Он будет планировать свои следующие шаги прямо здесь.

— Да, я тоже так думаю, — соглашаюсь я. Мне просто хотелось по-настоящему оставить его в дерьме, выкинуть на обочину с бумажным пакетом, если бы я мог. Этого все равно будет недостаточно.

— Он будет пробовать разные вещи. Мы его сильно покалечили, но не стоит его недооценивать.

— Я не буду.

Он кладет руку мне на плечо. Гордость наполняет его глаза. Для меня увидеть это в таком человеке, как он огромное достижение. Мой отец — человек, который прошел через ад и вернулся обратно. Он правит железным кулаком, который показывает масштаб его власти. Я видел его в самом низу, скошенным, как трава, и на самом верху. Вот где он сейчас, и для меня большая честь занять его место. Тот факт, что он выбрал меня, а не Андреаса, — честь, которую я унесу с собой в могилу, как бы плохо я ни чувствовал себя, когда меня выбрали главой семьи вместо моего старшего брата.

— Ты готов быть боссом. Сегодня ты вел себя как босс.

Я склоняю голову в почтении, слыша его слова. — Благодарю тебя, отец.

— Я закончу передачу активов сегодня, чтобы подготовиться к церемонии. Потом будут встречи Синдиката. Я инициирую тебя и потрачу следующие несколько месяцев на твое обучение. И тогда все будет кончено.

Это будет все. И я сформирую новое руководство со своими братьями.

— Спасибо.

Па кладет руку мне на плечо и кивает. — Давай уйдем отсюда, Массимо. Не заставляй свою женщину ждать.

— Нет, не буду.

Его лицо каменеет, и я понимаю, что у него нет сострадания, когда дело касается Эмелии.

— Убедитесь, что она знает, кто теперь главный. Убедитесь, что она знает, кому принадлежит.

Безжалостный. Вот кем он хочет, чтобы я был. У меня нет с этим проблем.

У меня нет проблем с тем, чтобы показать ей, кому она принадлежит. Мой ебучий член был твердым из-за нее с тех пор, как я впервые увидел ее на этом дурацком балу.

У меня не возникнет проблем с тем, чтобы обкатать мою новую игрушку.

Глава третья

Эмелия

Страх охватил меня в ту минуту, как я вышла из машины.

Затем я увидела дом. Особняк прямо на пляже. Темный и зловещий, как Массимо. Имение казалось огромным, как будто оно тянулось вечно, и в лунном свете я могу видеть только землю и нежное дыхание моря, набегающего и откатывающегося от береговой линии.

Богатство. Вот о чем это говорит. Деньги и власть. Денег и власти достаточно, чтобы купить человека.

Всякий раз, когда мне было страшно, я бежала к Джейкобу или, по крайней мере, звонила ему. Сегодня я не могу сделать ни того, ни другого. Я не могу покинуть это место, и мой телефон был первым, что забрали, как только мы вошли в дом. Пожилая женщина подошла к двери. Любопытство наполнило ее черты. Хотя она ничего не сказала мне, когда мужчины проводили меня внутрь, я уловила проблеск любопытства в ее глазах и то, что я распознала как страх.

Мужчины провели меня по широкой лестнице на второй этаж, где мы прошли в комнату, в которой я сейчас нахожусь. Они включили свет и оставили меня.

Прошло всего около получаса, но ощущение, будто минула целая вечность. Я не знаю, что хуже — оставаться наедине со своими мыслями или быть среди этих людей, охваченной страхом и ожидающей неизвестности.

Комната, в которой я нахожусь, огромная: пол из твердой древесины, кровать с балдахином, большая мебель из красного дерева и целая стена из стекла, из которой открывается потрясающий вид на море и скальные образования на фоне пляжа. В сиянии серебристого лунного света это похоже на проблеск сказки.

Но это не сказка. Я чувствую себя, как будто попала в ловушку из фильма Тима Бертона, застрял в кошмаре, из которого не могу выбраться.

Я опустилась на пол, прислонившись спиной к стене, и позволила себе заплакать. Мне страшно и меня тошнит. Меня тошнит.

В последний раз я чувствовала такое потрясение, когда мама болела, и мы знали, что ничего не можем для нее сделать. Мы знали, что она умрет. Именно Джейкоб был рядом со мной, потому что папа справлялся со своим горем, избегая всех. Включая меня. Я думаю о Джейкобе и знаю, что он будет волноваться. Он позвонит мне и не получит ответа, а потом будет волноваться еще больше. Я также готова поспорить, что он придет ко мне домой утром, чтобы проверить, просто чтобы убедиться, что со мной все в порядке.

Расскажет ли ему папа, что со мной случилось? Сомневаюсь. Джейкоб сойдет с ума, и начнет задавать вопросы, что может кончится плохо.

Есть сторона моего отца, которую я мельком видела, но не видела в отношении себя до сегодняшнего вечера. Когда он сжал мою руку так, словно сломал бы ее, если бы я не подчинилась, я почувствовала отчаяние. Я никогда не хотела, чтобы кто-то пострадал.

Я никогда не хотела, чтобы Джейкобу причинили боль только потому, что он знает меня и пытается быть моим другом, защищая меня.

Не прошло и пары часов, как мои мысли были поглощены завтрашней поездкой во Флоренцию. Теперь моя мечта это всего лишь мечта. То, чего хочет мое сердце. Мне нужно отодвинуть все это в сторону, чтобы подумать о том, что происходит со мной здесь и сейчас.

Реальность ситуации такова: я должна выйти замуж и прожить с Массимо Д'Агостино всю оставшуюся жизнь, и я должна просто смириться с этим?

Как?

Я не могу поверить, что папа мог так со мной поступить.

И что теперь? Я в этой спальне. Она его? Должна быть. Зачем им вести меня в гостевую комнату, если я принадлежу ему? Эта комната должна быть его. Никто вообще со мной не разговаривал. Никто ничего не говорил, ни мне, ни друг другу.

Они просто оставили меня здесь и уехали.

Что будет, когда он вернется? Лишит ли он меня девственности? Будет ли ему дело до того, что я девственница?

Таким мужчинам, как он, все равно. Они берут. Я только ради секса.

Я не