— Как же я сама не догадалась? — вылупилась из оболочки коварной соблазнительницы заботливая мамочка. — Я мигом. Только Констанцию предупрежу.

Полы кокетливого халатика распахнулись, обнажив то, что скрывалось в его недрах. Робкий вздохнул, взывая к собственному благоразумию. Дверь хлопнула. Где-то внизу послышался пронзительный крик:

— Констанция! Катька, чтоб тебя! А ну марш на кухню!

Хлопнула еще одна дверь. Уже не так громко. И стало совершенно тихо.

— Констанция, значит. Ну-ну… И как же мы сразу не догадались?

Майор вытянул из-под подушки телефон и набрал номер:

— Ярик, ты для начала прислугу здешнюю опроси. Хозяевам поспокойнее будет, если мы с прислуги начнем… Вот и я о том же. Давай действуй.

Снова вздохнул:

— Уже легче. Пара дней относительного покоя обеспечена. Еще бы хозяйку куда-нибудь сплавить. А на досуге заняться материалами, конфискованными у частника. Надо же было ему вляпаться в эту фигню, да еще по самые уши.

Робкий вспомнил физиономию шефа, живописующего реакцию престижненских землевладельцев на служебное рвение некоего Ковальчука. А ведь сами нарвались! И парень как лучше хотел. Ну, потянул не за ту веревочку…

Но чтобы такой резонанс! Да эти «святоши» чуть не поубивали друг друга. А ведь казалось — тишь, гладь и все остальные компоненты райской жизни. Ан нет же — у кого хвостик прорезался, у кого копытца, у кого… Хотя, нет, с рожками в таких местах проблем не возникает. Вернее, даже с рогами. Одна моя Люсьен чего стоит! Моя… хорошо сказано и недалеко от истины. Тьфу-тьфу-тьфу… чур, меня!

Наброски. Люсьен

Каждая женщина имеет право на маленькие слабости — примерно так формулировала свой жизненный девиз хозяйка виллы «My Lu» Люсьен Лопатко. И неслась во времени и пространстве соответственно: легко и кокетливо, не грузясь житейскими неурядицами и косыми взглядами.

Ровно дышала на недостатки супруга, то и дело поплевывая с какой-нибудь Эйфелевой башни на его хронический левосторонний крен. Подумаешь, изменяет — да на здоровье, мы и сами не лыком шиты. И потом, адюльтер — такое притягательное слово. Только вслушайтесь: а-дюль-тер! Так и тянет поадюльтировать. А что? Не в монастырь же идти…

— Не дождетесь! — накручивала Люсьен кукиши в зеркале, адресуя их мнимым противникам своей легкой и ничем не обремененной жизни. — Не для того я столько сил вложила… Не дождетесь!

О, ей было за что бороться! Обыкновенная деревенская девочка, средних способностей и средних внешних данных явилась удивлять столицу в неполные семнадцать. Заранее рассчитала — с несовершеннолетней спросу меньше. За год можно осмотреться, пристроиться и обложить жертву со всех сторон. Потому и не стала напрягать школьных педагогов своим присутствием в десятом классе, подав документы в столичный колледж бизнеса и права.

— Пропадешь в том Минске, деточка! — заламывала руки мать, отправляя младшенькую кровинушку неведомо куда. — Осталась бы, школу окончила, замуж выскочила, дом мы бы вам справили, пока отец при делах…

— Знаю я ваше «замуж»! — стояла на своем норовистая кровинушка. — И дом ваш тоже знаю! Найдете какого пьяницу, состряпаете какой курятник — и живи. Очень нужна мне такая житуха! Сами радуйтесь, а я уж как-нибудь без этого обойдусь. Мне б только человечка найти подходящего, а там…

Поиски затянулись до новогодних праздников. К тому времени общежитие сменилось съемной однушкой, колледж — барной стойкой, а русая коса — экстремальной стрижкой.

— Без экстрима не попрет, — уверяла Люську ее новая подружка, Анна-Мари, соседка по съемной квартире и компаньонка в вечерних компаниях. — Мы ж с тобой до моделей не доросли, так?

— Так, — уныло кивала новоявленная минчанка, — прикидывая, какой высоты каблуки смогли бы обеспечить ей вожделенные модельные параметры.

Каблуков в двадцать пять сантиметров в те времена не выпускали. А родные сто пятьдесят пять позволяли быть заметной в толпе лишь в состоянии затяжного прыжка.

— Либо аккуратно поставленного ирокеза, — проникала в ее мысли на редкость проницательная Анна-Мари. — Ну-ну, не тушуйся, на крайние меры мы не пойдем, а вот с цветом поэкспериментировать можно. Думаю, под Новый год неплохо будет смотреться оранж — типа мандаринки. Да еще сразу две — не промахнемся!

В суете бара Анна-Мари сумела заарканить пригласительный на два лица на какую-то богемную вечеринку. Люська не уставала поражаться сноровке приятельницы. Сама она еще только приобретала охотничьи навыки. Макияж и солярий были успешно освоены, «секонд-хенд» прикормлен, фитнес-центр оплачен на полгода вперед (мамин кабанчик пришелся очень кстати, хотя и потребовал два дня для трансформации свеженины в конвертируемую валюту). Словом, красота набирала обороты. И требовала признания.

Коля Лопатко подвернулся под руку на четвертом круге. До боя Спасских курантов оставалось всего ничего, а Люська уже успела разочароваться в хваленом Анной-Мари суаре: сплошные пузаны и женатики. Подруга уже оседлала одного, а самой Люське терять девственность задаром не хотелось. Ей бы для начала сходить разок замуж. А там уж и на роль содержанки соглашаться.

Она станцевала медляк с каким-то папиком, получив три неприличных предложения в течение нескольких минут. Ага, прямо сейчас все три и приму, держи карман шире! Прикинулась дурочкой — благо, что настаивать папаша не имел привычки, переключившись на следующую искательницу приключений. Несостоявшаяся жертва богатенького буратино проскочила к столику, опрокинула бокал водочки с шампусиком — стресс следовало непременно снять до Нового года. Перекинулась парой малозначительных — все равно не сложится, вон как конкурентка прилипла — взглядов с симпатичным очкариком за барной стойкой. Заскучала: Новый год на носу, а мечты так и оставались мечтами.

— Николай! Прекрати паясничать!

Скрипучий женский голос заставил ее вздрогнуть. И переключиться на объект чьего-то негодования. И заинтересоваться: объект был так себе — серединка на половинку. Лысоват, пузоват, но в целом практически свободен. В том смысле, что негодующая дама имела к нему отношение косвенное. А именно являлась барменшей при исполнении. Зато сам Николай оказался самым настоящим клиентом заведения, явившимся на званый вечер абсолютно автономно.

Последнее, как выяснилось минут за десять до боя курантов, заключалось в личном авто престижной марки и отсутствии спутницы. Временном, к счастью. Люська своего не упустила.

Машкин оранж оказался кстати — хорошо подогретому «Абсолютом» Николаю уже не бросались в глаза ни рискованные декольте, ни тщательно прорисованные губы, ни туго обтянутые атласом тела присутствующих красавиц.

— О, апельсинчик! Иди ко мне, мы из тебя коктейльчик сделаем!

Люська сказочной Сивкой-Буркой явилась не запылилась в сей же судьбоносный момент. Инициировала брудершафт, потом еще один. И уже на выходе, так и не дождавшись выступления Президента, шепнула Анне-Мари по телефону:

— Будь на связи.

Отчалила в шикарном, по ее