Затянул ремень и боком, стараясь не показывать лица, прошёл мимо полицейского. Луч фонаря проводил нас до самого выхода с этажа.

Только когда мы выбрались из здания полицейского управления и сели на привязанного в нескольких кварталах коня, Василиса расслабилась и весело засмеялась. Она так же сидела передо мной и ёрзала задницей от смеха, чем добавляла мне острых ощущений. Будто мне мало было.

— А ты чего такой угрюмый, Коль? — повернулась она ко мне. — Весело же было! Давненько я так не смеялась…

— Ага, очень, — буркнул я. — Ничего весёлого. Можешь считать, что мы просто прогулялись до полицейского управления, и ничего больше. Разве что старика какого-то взбаламутили. Папку с делом я не успел посмотреть.

— Ничего страшного, потом посмотришь, — ехидно улыбнулась голубовласка.

— Как? Предлагаешь вернуться в полицию и просто попроситься в хранилище? Извините, мне там недососали. Хочу исправить сие недоразумение. Не желаете ли помочь мне с этим? — передразнил я елейный голос Василисы.

— Ну ты и бука, Коль, — надулась княжна. — С чего ты взял, что надо в полицию возвращаться? Можешь дело у себя в комнате изучить…

— Мне его по почте полицейский барабашка принесёт? — не унимался я.

— Прости, что я не барабашка, — снова засмеялась Василиса и достала из-под кофты пухлую папку. И как она её спрятала? Хотя, наверно, не зря она чёрное надела. Чёрный стройнит. — Отдам, если хорошо попросишь…

Я хохотнул:

— Отшлёпаю!

— Напугал ежа голой… Ой! Я же пошутила!

Пока княжна бахвалилась, я одной рукой обнял и приподнял её, а второй зарядил по заднице.

— Это в воспитательных целях, — засмеялся я, чувствуя, как напряжение отпускает и во мне будто расслабляется туго натянутая струна. За полицейского я не переживал. Если он нас выдаст, когда пропажу обнаружат, то выдаст заодно и себя. И прощай пенсия.

— Тиран! — буркнула Василиса.

Но я видел, как покраснели её уши. Значит, понравилось.

В академию мы вернулись только к пяти часам утра. Я поставил тяжело дышащего коня в стойло, задал ему корма и налил воды. Спать осталось всего час. Ну ладно, полтора, если в душ заскочить буквально на пару минут. Плохо. На изучение папки времени совсем не осталось, придётся отложить до вечера.

— Как тебе вообще пришла в голову такая идея? — допытывался я, когда мы шли с княжной по пустому двору академии. — Твой отец в курсе, что ты… ну… несколько более опытна в амурных делах, чем должна бы?

— Коля, — снисходительно улыбнулась девушка, — я девственница, но не дура. И вообще, я бы на твоём месте побеспокоилась о здоровье твоих подружек. Как ты в них помещаешься?

Она попыталась воспроизвести руками мой размер и несколько преувеличила, разведя их в стороны. Что сказать, у страха глаза велики.

— Кошмар какой-то… — бормотала она, пока мы поднимались по лестнице, а я смотрел на туго обтянутую чёрным попку перед мои лицом. — Я бы никогда на такое не согласилась…

— А тебе и не предлагают, — хохотнул я.

Княжна обернулась и показала мне язык, чем только ещё больше рассмешила. На третьем этаже придал ей ускорение в сторону женского общежития шлепком по заднице, а сам отправился спать. Хоть чуть-чуть, хоть немного. А то с ног валился от усталости. Едва зашёл в комнату, как, не раздеваясь, рухнул на постель и забылся тяжёлым сном. Разве что добытую папку успел спрятать в комод.

* * *

Утро выдалось тяжёлым. Хоть я и заснул, выходит, утром и проснулся почти в то же время, голова раскалывалась, будто по ней молотом зарядили, глаза пекло, точно в них песка и щебня насыпали. А самое худшее, что меня разбудил оглушительный волчий вой, который сменилсяшершавым языком, лобызающим моё лицо. Я с трудом разлепил веки и увидел перед собой шебутную морду Альфачика. Увидев, что я проснулся, он закружился на одном месте, подскакивая от радости.

Точно… Его же надо отпустить погулять.

С тех пор, как он вымахал, ему требовалось больше личного пространства. Желательно небольшой лес. Я снял с себя вчерашнюю одежду и отправился в душ. Холодный, чтобы привести себя в чувство. Обжигающе-холодный, чтобы ещё и взбодриться. Через пять минут, сухой и бодрый на один глаз, одетый в школьную форму, я вышел в коридор этажа. Когти Лютоволка быстро зацокали по полу.

Вдруг впереди открылась дверь, и в коридор выглянул парень, замотанный в полотенце. Высокий — ниже меня всего на полголовы — брюнет с мокрыми волосами, стянутыми в хвост, мускулистый и красивый: хоть сейчас на обложку эротического журнала для девушек отправляй.

Явный плод многовековой селекции аристократов. Кожа без единого изъяна и слегка загорелая, по ней стекают ручейки воды. Парень только из душа. Среди первокурсников я его не видел, значит, минимум второкурсник. И богатый, раз живёт здесь.

Увидев Альфачика, брюнет презрительно скривился и сказал:

— А я-то думаю, чего на этаже псиной воняет…

— Ну дак сходи помойся уже, — отвечал я ему.

— Ч-чего? — опешил он такой наглости. — Да как ты смеешь так говорить со мной⁈ Я — будущий князь Разумовский! Падай ниц, челядь! И псину свою сунь в намордник — может, вонять меньше станет.

Волк недовольно зарычал, шагая в сторону парня, под его кожей перекатывались валуны мощных мышц. Но брюнет не сдвинулся с места, даже ауру выпустил. Силён, однако. Но и не таким выписывали направление к травматологу.

— К твоему сведению, княжич, волки не пахнут. А вот ты… очень даже. — Я демонстративно помахал ладонью перед носом, когда мы проходили мимо него.

— Ах ты полукровка драный! Да мой род…

Фразу парнишка не закончил. Он попытался выскочить в коридор, поскользнулся и треснулся об пол. Полотенце, вскинутое в воздух, медленно опустилось на его чресла. Мда, в том месте селекция дала явный сбой. Отсюда и агрессия.

— Кое-что наоборот… — в рифму ответил стонущему на полу брюнету и ступил на лестничную площадку.

Альфачика я хотел вывести за стены академии через южные ворота. Небольшие, те самые, что я выбил, когда мчался с Мариной во весь опор, чтобы спасти раненого волчонка.

Солнце теперь поднималось позже и только-только выглянуло из-за гор на востоке. По пути мы встретили директора Степан Степаныча, который чуть от радости не запрыгал, увидев огромного Лютоволка. Директор горячо поприветствовал меня.

— Всю жизнь мечтал о собаке, — говорил он, поглаживая волка по шее.

Для этого ему приходилось поднимать руку выше головы. Да, директор Пятигорской академии ростом не отличался. Но в его маленьком теле заключалась огромная сила. Я лично проверил. И больше проверять не горю желанием.

— Только он не собака.

— То есть палку с ним покидать