Нет, ну а зачем он сам меня провоцирует?

— Конечно не будешь, — он коварно улыбнулся, внимательно следя за моим лицом. — Третий лишний, как говорится.

По венам словно пробежала холодная волна. Кровь на мгновение застыла в жилах, сердце остановилось. У него действительно кто-то есть. И не просто есть, он живет с какой-то девушкой или женщиной…

Даже когда полицейский сказал про фальшивые деньги и обыск, я не испытывала подобного. Но почему? Какое мне дело до этого мужчины?

Не я ли сама сбежала от него полгода назад? Не я ли клялась себе, что мне лучше без него?

Я ведь не тешила себя надеждами, что он будет рвать на себе волосы, любить меня вечно, и напротив, делала все, чтобы не напоминать лишний раз о себе. Старалась даже не появляться в той части города и в тех местах, где точно знала, что он может бывать. Чему же сейчас удивляться?

Из этого странного анабиоза меня вывел голос Виктора:

— Ну а как у тебя дела? Чем занималась последние полгода, помимо того, что ударилась в преступную деятельность?

— Приложение знакомств скачала, — съязвила, отворачиваясь к окну.

Ну вот и зачем я это сказала? Виктор был моим первым и единственным мужчиной. После нашего расставания я даже смотреть на других не могла, не то что заставить себя сходить с кем-то познакомиться.

Мужчина в ответ на это только хмыкнул.

Машина, тем временем, вырулила в центр, подъезжая к театру оперы и балета имени Хандошкина.

— Я думала, мы едем к тебе домой? — забеспокоилась я, поняв, что он припарковывает машину. — Зачем мы здесь?

Когда мы встречались Виктор жил один в небольшом коттедже в черте города. Двухэтажный дом с уютной лужайкой перед ним, всегда вызывал у меня симпатию. На первом этаже была кухня-столовая и гостиная, на втором две спальни.

— Хочу понять, связано ли то, что происходит вокруг тебя сегодня, с тем, что я искал тебя вчера, или нет.

— И чем нам поможет театр?

Виктор вышел из машины и открыл мне дверь, галантно подавая руку.

— Навестим гадалку.

— А мне не опасно выходить из машины? — забеспокоилась я. — Мало ли тут где-то камеры…

На это Виктор только скривился.

— Поверь мне, кроме владельца театра тут опасаться некого.

Поколебавшись немного, я вылезла наружу, чуть ссутулившись. На душе скребли кошки, я ощущала себя потерянной, заблудившейся где-то посреди океана. Вокруг неизвестность, пугающая опасность, а из помощников у меня только криминальный авторитет, каким я представляла своего бывшего.

Виктор шутливо поклонился, подавая мне локоть, и я без раздумий уцепилась за него, как за спасательный круг. Сейчас не время быть гордой. Между двух зол всегда выбирают меньшее.

Мы подошли к высоким колоннам, венчающих полукруглые каменные ступени, прошли мимо гигантских львов. Здание, насколько я знала, было построено в начале прошлого века, но и сейчас выглядело помпезно и величественно.

От мужчины рядом пахло терпким парфюмом, и этот запах гипнотизировал не хуже его способностей.

— Подожди, ты сказал про владельца театра, но разве он не принадлежит городу? Я имею в виду, он ведь не частный?

— Не бери в голову, — Виктор осторожно, словно боясь вспугнуть, положил мне руку на плечо. — Ты вся дрожишь. Вот, возьми мой шарф.

От его прикосновения по телу пробежали электрические искры, я до боли закусила губу. Возможно, это была пресловутая чувствительность беременных. Или еще что-то.

Я отчаянно затрясла головой, отстраняясь.

— Спасибо, но не надо. Мне не холодно.

Нет, мне нельзя с ним снова сближаться. Я уже приняла решение полгода назад, я смирилась с этим решением и пообещала себе, что не буду жалеть об этом разрыве. Потому что так было правильно.

Но сейчас, когда его парфюм снова кружил голову, руки обнимали за плечи, а плацы невесомо касались кожи, так легко было отстраниться от всех ужасов. Плохие воспоминания всегда истончаются, истираются со временем. Прошедшее невольно начинало казаться дурным сном.

К этому добавлялось полное отсутствие выбора. Можно было, конечно, встать в позу и сказать, что я никуда с ним не пойду и не поеду, сдаться полиции… Но здравый смысл и понимание, что только этот человек сейчас может защитить меня и моего ребенка, заставляли судорожно вцепляться в его плечо.

Ирония судьбы. Убегая от бывшего, вляпалась в такие неприятности, что единственный способ выкрутиться — это просить его помощи.

И судя по всему, если бы не моя беременность, то никакой помощи я бы не получила. Как он сказал… третий лишний?

— Виктор Альбертович, добрый вечер, — кивнул нам пожилой благообразный старичок на входе в театр. Он же принял у нас верхнюю одежду. — Герман Игнатьевич смотрит репетицию в большом зале.

— Ты тут постоянный гость? — приподняла я брови.

В нашем городе несколько театров. За то время, что мы встречались, мы ни разу не ходили ни на балет, ни на оперу. Я обожала обычные спектакли, зачитывалась пьесами, так как сама пыталась когда-то поступать в театральное, но вот балет не понимала от слова «совсем».

Но, может быть, это его новая пассия любит классические танцы или оперы?

Мужчина мне на это не ответил, лишь кивнув старичку, потащил меня по широкому коридору на роскошную лестницу с изящными изогнутыми перилами, туда, где раздавались приглушенные звуки музыки.

Но стоило нам подняться, как музыка вдруг стихла, и послышался громкий голос:

— Генпрогон через два дня. Вы должны танцевать так, словно последний раз выходите на сцену! Валерьева, ноги! Почему я должен объяснять очевидные вещи? Игнатьев, ты опять сбился. Мне тебя на уроки математики отдать, чтобы счету до трех научили?! Вы все — отвратительно, просто отвратительно. Что с вами сегодня? Мне второй состав вызывать?!

От доносившейся ругани стало не по себе. Пока мы подходили ближе, человек расходился все сильнее и сильнее.

— Мне за вас стыдно! Премьера через неделю! Не-де-лю! Соловьева, сколько дней в неделе?

Ответ не был слышен, но, судя по всему, ответили верно.

— Хоть это ты знаешь, а я думал, ты совсем отсталая. Эльтова…

— Думаю, на сегодня разбора полетов хватит, — прервал ругань другой голос, как раз в тот момент, когда мы подошли к самым дверям. — Ирина, вы были очаровательны. И все другие тоже. Мне очень понравилось. Прошу, повторите последнюю сцену еще раз. Чистое наслаждение наблюдать за вами. Пир для души, так сказать.

Мы с Виктором вошли в зал. Последний раз я была здесь, еще будучи воспитанницей детдома. Тогда нас регулярно водили по всяким выставкам, музеям за счет благотворителей, хотя многим из нас это было фактически не нужно.