— Новыми? — я облегченно выдохнула, понимая, что не имею к этому отношения.

Наше предприятие было совместным с одним японским заводом. Они присылали нам чипы, микросхемы, мы собирали из них различные гаджеты, и дальше те шли на отечественный рынок. Пару дней назад как раз была новая партия каких-то суперсовременных микросхем. Я как заведующая складом лично пересчитывала все коробочки.

Да и не должна была моя вчерашняя авантюра вскрыться. Все акты об уничтожении сделаны и подписаны. Члены комиссии, которые должны были при этом присутствовать, как обычно, даже смотреть не стали, просто поставили подписи и убежали по своим делам.

— Новыми, Романова. Новыми. На камерах видно, что последней выходила ты — да еще и с огромной сумкой!

— Василий Семенович, я правда не имею к пропаже отношения. Вчера все было на месте… — принялась оправдываться я.

— На месте? На месте?! А почему тогда мне технолог сказал, что ему вместо новых схем подсунули списанную партию?! Вот это вот что?!

Он швырнул на стол передо мной вчерашние акты об уничтожении.

— Что ты на это скажешь? Твои подписи?

— Мои…

— А почему тогда эти самые уничтоженные по документам схемы все еще на предприятии?! Ты чем вообще на своем месте занимаешься?! Ты хоть понимаешь, какие убытки мы теперь на тебя повесим?!

Я оторопело хлопала глазами, пытаясь переварить случившееся.

В голове крутились только матерные слова.

Похоже, я действительно влипла.

Господи, как так вышло, что эти проклятущие схемы поменяли местами?!

Да и старые, они же огромные, только на переплавку и годятся. Я ведь не могла перепутать…

— Может быть, мне не стоит быть таким добрым? — вот вроде и голос он не поднял, а чувство, словно из ведра холодной водой окатило. — Ты материально ответственное за товар лицо. Ты хоть понимаешь, что у нас тут оборонка. Что ты теперь не просто денег должна будешь, а еще и под суд пойдешь? По самой серьезной статье.

— Василий Семенович… — от волнения я начала задыхаться. — Я правда не знаю, как так произошло…

Боже, какая я дура! Прикрыла рот ладонью, чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы.

— Это ты будешь в полиции рассказывать, — он полез в ящик стола, вытаскивая какие-то бумаги.

— Василий Семенович…

— В общем, так, Романова. У нас пропажа на несколько миллионов. В долларах, Романова! В долларах! Сама понимаешь, что ты у нас — единственная подозреваемая. Если товар не найдется, то ты отправишься в тюрьму. И никто не посмотрит, что ты беременная. В тюрьмах тоже рожают.

Он резко замолчал и принялся барабанить пальцами по столу.

— Может быть… — я сглотнула, — может быть, кто-то случайно перепутал… партии…

— Кто-то перепутал? — директор поднял брови, смотря на меня при этом как на умалишённую.

— Случайно, — кивнула я. — И мы вместе с комиссией вчера вместо старой партии уничтожили новую.

Из глаз сами собой покатились слезы, которые я так и не смогла сдержать.

— Вы уничтожили новые схемы?! — лицо Василия Семеновича пошло красными пятнами.

— Это просто предположение, — моментально сдала я назад.

— Кроме тебя, Романова, на складе никого не было. Так что засунь свои предположения…

Он порывисто потянулся к стоящему на столе компьютеру, что-то принялся печатать, и уже через минуту жестом фокусника вынул из принтера какой-то документ.

Когда я заглянула в протянутый лист, меня начало потряхивать от дурного предчувствия.

— Подписывай.

Я попыталась прочесть, но слезы, катившиеся по щекам, мешали, а от волнения сильно мутило. Буквы сливались, не желая складываться в слова.

— Что это?

— Объяснительная. Что так и так, мол, пока переставляла коробки, перепутала, и дальше о том, как ты их списала. Так и быть. Обойдемся без полиции.

— Спасибо, — дрожащими пальцами взяла ручку, поднесла ее к бумагам.

Наконечник завис над полем, где требовалось поставить подпись.

В голове словно красная лампочка вспыхнула.

Я уже так раз подписала один проклятущий документ, а потом осталась без квартиры.

— Но ведь это не я их перепутала…

— Но что-то ведь вчера ты уничтожила, правильно?

Директор смотрел на меня и улыбался. Словно бы знал, что я никуда не денусь и подпишу.

— И мне ничего не будет? — осторожно уточнила я. — А если схемы найдутся?

Мужчина скривился.

— Если найдутся, то считай, что тебе повезло. А так… предприятие возьмёт расходы на себя. Давай уже подписывай и уматывай.

— Я… — я умолкла, вчитываясь в бумаги.

Тут был какой-то подвох. Когда я устраивалась на работу, то прекрасно помнила, как подписывала бумаги, что являюсь материально ответственным лицом. И за все, что лежит на складе, отвечаю своим кошельком. Что если я подпишу бумаги и, тем самым, повешу на себя огромный долг?

Да и Василий Семенович подозрительно быстро предложил мне такой вариант, словно бы уже заранее знал, что схемы не найти в любом случае.

— Ну что? Долго собираешься сидеть? У меня через тридцать минут совещание на другом конце завода, — он демонстративно встал, собирая со стола какие-то бумаги.

— Я могу сходить в туалет? — наконец решилась я, сжимая в руках телефон.

Василий Семенович мрачно посмотрел на меня, но все же мотнул головой в сторону двери.

Удостоверившись, что рядом никого нет, я заперлась в кабинке.

Несколько минут просто смотрела на сотовый.

Ну и кому мне сейчас звонить? Адвокату, который когда-то занимался судом по моей квартире? Или…

Я ведь помнила номер Виктора, но из-за охватившей паники не могла набрать даже первые цифры. Сглотнула и полезла за визиткой.

«У меня просто нет выбора… мне приходится», — обманывала я сама себя.

Набрала номер. Всего два длинных гудка, и раздался низкий мужской голос:

— Не думал, что ты позвонишь так скоро, — без приветствий ответил он. — С ребенком все в порядке?

С трудом подавила в себе желание бросить трубку, мне было физически больно слышать его голос. В груди защемило, горло сдавило болезненным спазмом.

Если я реагирую на него так, когда он далеко, даже зная, что он собой представляет, то как мне заставить себя отказаться от чувств, когда он будет рядом?

— Меня заставляют подписать документ на работе. Я не знаю, чем это может мне грозить.

Думать о том, что мои неприятности могут быть выгодны самому Виктору, не хотелось. Если на мне будет висеть огромный долг — отнять ребенка после родов будет куда проще. Но к кому еще обратиться?