— Пожалуйста, распорядитесь относительно горячей воды. Я хочу поскорее принять ванну.

— Это у нас в шесть часов.

— Для других пусть будет в шесть. А я хочу сейчас, сэр.

Салли положила на стол банкноту и усмехнулась, когда та моментально исчезла в потной ладони дежурного.

— Здесь есть кто-нибудь, чтобы отнести мои вещи?

— Зак, бери чемоданы юной леди и тащи их наверх. Вода будет через двадцать минут, мисс.

Был уже почти полдень, когда Салли, одетая в платье цвета тыквы, в легких туфельках на каблуке сошла по лестнице, помахивая сумочкой. В фойе она на секунду задержалась, дабы дать возможность желающим оценить по достоинству ее очаровательный наряд.

Выйдя из отеля под знойное июньское солнце, девушка остановилась и огляделась. Из расположенной неподалеку булочной доносился божественный аромат свежеиспеченного хлеба. Надо будет купить матери побольше сладостей, напомнила себе Салли. Впрочем, она и сама от них не отказалась бы. Похоже, денежки начинают жечь руки, подумала она. Пора потратить их на родных. Боже, как же не терпится приступить к этому поскорее!

В этот день Салли была воплощением мечты каждого торговца. Она переходила от столика к столику и везде что-то покупала, выбирая, примеривая на себе, надеясь, что не ошибется в размерах. Груда вещей росла. Игрушки, книжки с картинками, карандаши, туфли, чулки, нижнее белье, платья, ночные сорочки, свитера, цветные шелка. Леденцы, чай, шоколадные конфеты. Зубные щетки, зубной порошок, расчески, щетки, ароматное мыло, глицерин для матери.

— Заверните мне все это, а я пока пройдусь до булочной. И еще… мне нужно, чтобы кто-то отвез меня к дому родителей. Вы можете это устроить? Разумеется, я заплачу. Нет, я не уверена, что вернусь.

— К вашему приходу, мисс, все будет готово. Иметь с вами дело — одно удовольствие. У меня есть человек, который вас отвезет. Как, вы сказали, ваша фамилия?

— Я не говорила, — ответила Салли, выскальзывая за дверь.

В булочной она купила всего понемногу и, уже выходя, заметила в стеклянном шкафчике глиняные горшочки с домашним маслом и джемом. Пришлось вернуться и взять по два горшочка того и другого.

Вот теперь Салли была готова отправиться домой. Готова осыпать свою семью дарами — крохами своего огромного богатства. Это, решила она, второй счастливейший день в ее жизни. Салли чувствовала себя ребенком. Сидя в коляске, она прихлопывала в ладоши, постукивала ногой, а потом, не удержав рвущейся наружу радости, запела чистым приятным голосом. Возница улыбнулся. Интересно, кто эта девушка, поющая как ангел?

Счастье длилось недолго: увидев потянувшиеся вдоль дороги убогие лачуги арендаторов, Салли умолкла. Даже издали они казались язвами на светлом лике земли. Она принялась считать: один, два, три, четыре… Тринадцать лет здесь был ее дом.

— Что-то непохоже, чтобы здесь кто-нибудь жил. Вы уверены, что мы приехали, куда надо, мисс?

— Уверена. — Салли стиснула зубы. Он был прав: большинство строений перекосилось, так что хороший ветер мог бы, пожалуй, опрокинуть их в любую минуту. Почти везде, за исключением четвертой развалины, отсутствовали двери.

И вдруг она увидела кого-то. Да это же сестра Пэгги. Салли не стала ждать, пока возница натянет поводья. Подобрав юбку, она соскочила с повозки, не думая о том, что пыль испачкает туфли, не опасаясь, что каблуки могут сломаться, и побежала к дому, вопя от радости. Ей думалось, что сейчас Пэгги сорвется с места, помчится навстречу, что они обнимутся и расцелуются… Сестра молча смотрела на нее.

— Это же я, Салли. Ну что ты стоишь, иди сюда, давай поцелуемся. Где мама? Пэгги, ну поговори же со мной, не молчи. Папа в поле или, как всегда, валяется дома пьяный? Мама я вернулась! — закричала она изо всех сил, потом обернулась к возничему. — Выгрузите, пожалуйста, мои вещи.

Салли была уже у двери, когда Пэгги остановила ее, взяв за руку. По щекам ее катились слезы.

— Подожди, Салли, папа умер в прошлом году. Мы похоронили его за домом. Мама умерла два месяца назад. Когда она заболела, Мэгги связалась с кем-то. В прошлом месяце ушла от него и забрала детей. Я и не пыталась ее остановить, Салли. Мэгги позаботится о них сама. А я знала, что ты сдержишь обещание и вернешься. Ты очень хорошо выглядишь, Салли.

Несколько секунд Салли ничего не могла сказать, она стояла, ловя воздух открытым ртом. Где-то в глубине желудка появилось ощущение тошноты.

— Так она болела, Пэгги?

Веснушчатое личико Пэгги сморщилось, глаза повлажнели от подступивших слез.

— Она совсем высохла, прямо в щепку превратилась. У нас почти нечего было есть. Это место… Салли, оно проклятое, оно лишило ее всего, выпило все соки. Мы с Мэгги старались изо всех сил, но поделать ничего не могли. Теперь у меня работа в городе, а живу я в пансионате. Платят немного, но кое-как хватает. В пансионате я ужинаю, два раза в неделю можно помыться. Иногда прихожу сюда с цветами. Кладу их между могилками. Хочешь посмотреть, Салли?

Ей этого не хотелось, но она кивнула, чтобы не огорчать сестру.

— Да, Пэгги, это плохое место. Надо посмотреть… нельзя ли… Им нельзя оставаться здесь, в этом Богом проклятом углу. Пэгги, я хочу, чтобы ты поехала со мной в Неваду. У меня там огромный дом. И окна открываются. Рядом сад, много цветов и зеленой травы. А ванну можешь принимать хоть по пять раз в день. Мы сможем перевезти папу и маму и перезахоронить их на… на нашем собственном кладбище.

— Ох, Салли, не думаю, что смогу так вот взять и уехать. Если Мэгги вернется сюда, она не будет знать, где найти меня… то есть нас. Не знаю… может быть, в следующем году. А ты богатая, Салли?

— Я так богата, что это меня даже пугает. Я просто не знаю, что мне делать с деньгами. И знаешь, Пэгги, я ведь посылала деньги.

— Знаю, только их забирал папа. А мама всегда говорила, что ты хорошая дочь и не забываешь свою мать. Правда, Салли.

— Ты пришла сюда пешком, Пэгги?

Сестра кивнула.

— Мне не в тягость приходить, Салли. Вот уходить… как будто я оставляю маму. Мне всегда хочется плакать. Ох, Салли.

— Не плачь, Пэгги, подожди. Давай пойдем с тобой к могилам, сядем и наплачемся вволю. Мы с тобой, Пэгги. Нас двое, а значит, мы не одиноки. Я так рада, что застала тебя здесь. Не знаю, что бы я сделала, если бы никого не нашла.

Сестры обнялись, их слезы смешались. Они плакали, прощаясь с прошлым, с матерью, которую так любили, со своей прежней жизнью. Когда слезы иссякли, Салли помогла Пэгги подняться.

— Я постараюсь попробовать сделать так, чтобы нам всем было хорошо.

— Как, Салли?

— Мы поселим тебя в каком-нибудь доме и откроем счет на твое имя. Я хочу, чтобы ты занялась учебой и могла сама писать мне письма. Я тоже собираюсь учиться, не хочу, чтобы мы оставались неграмотными невеждами. Я куплю тебе все, чтобы ты ни в чем не нуждалась. Все самое лучшее. А еще мы с тобой пойдем в самый лучший ресторан. Будем есть и разговаривать, разговаривать и есть. Ну как, Пэгги, ты не против?