– Простите, – пролепетал я. – Не хотел, чтобы вы подумали, будто я не разбираюсь в собственных исследованиях.

– Он боится, что мы позовем палача, – пояснил мэр.

Я улыбнулся болезненной улыбкой:

– Совершенно верно. Терновник уникален. У него есть свойства, которые можно было бы назвать магическими, – поразительная способность к росту, стойкость, бурное распространение в ответ на магию, – но кто может сказать, какой именно уникальный аспект притягивает к нему суть мелии? Эти вопросы вне моего понимания. Я ставлю эксперимент, записываю результаты и затем ставлю следующий. Алхимический ответ на мелию – гибель терновника. Что вызывает эту реакцию, существует ли какая‑либо остаточная магия, которая высасывается из корней терна и перестает прикрывать его от действия мелии, – не знаю. Но мелия действует, и преотлично. В поле есть участок, который я сам расчистил в терновой стене. За то время, что хватило бы на три хлопка в ладоши, я очистил пространство больше этого кабинета.

Мэр и магистр переглянулись.

– Вот так быстро? – спросил мэр.

Я энергично закивал.

– И даже сегодня там никаких признаков зарастания. Ни одного семечка, понимаете? Ни единого. Моим устройством можно вооружить людей и отвоевать пахотные земли. Отодвинуть стену терновника. Спасти Каим.

– Экстраординарно! – воскликнул Скацз. – Не просто отбросить терновник, а даже, быть может, отвоевать сердце империи. Вернуться в Джандпару!

– Именно так.

Я не мог скрыть облегчения, увидев, как с их лиц исчезает скепсис. Мэр широко заулыбался:

– Тремя Лицами Мары клянусь, друг мой, вы совершили необыкновенное! – Он жестом подозвал нас с Джайалой. – Пошли! Вам полагается по бокалу вина. Такое открытие следует отметить.

Он со смехом и шутками привел нас в комнату с большими окнами, выходящими на город. Перед нами расстилался Каим. На горизонте медленно садилось солнце. Сквозь дымы от очагов Малого Каима сочился красный закат. Через реку, словно кошка в прыжке, перегнулся недостроенный парящий мост, удерживаемый толстыми пеньковыми канатами, растянувшими его остов.

– Это случилось как раз ко времени, – сказал мэр. – Смотри, алхимик. Малый Каим растет с каждым днем, и не только из‑за беженцев Туриса и Алакана. Сюда сползаются мелкие землевладельцы, чьи земли поглощены терном, и все они несут с собой свою магию. До их прихода мы почти достигли равновесия. Мы и сейчас можем вырезать достаточно терна, чтобы уравновесить небольшие употребления магии. Даже мост был бы вполне приемлем. Но алаканцы творят магию без расчета, и терновник наваливается на нас всерьез. Их привычки ведут нас к гибели. У каждого своя маленькая магия, которую он считает оправданной. И когда у соседа на стропилах вырастает стебель терновника, как узнать, чья тут вина?

Он обернулся ко мне:

– Знаешь, почему меня тут зовут Веселый мэр? Потешаются над моим шрамом и мрачным настроением. – Он нахмурился. – А ведь оно и правда мрачное. Мы ежедневно бьемся с терном и ежедневно терпим поражение. Если так продолжится и дальше, через три шестерки лет нам придется бежать отсюда.

Я вздрогнул:

– Неужто так плохо? Быть того не может.

Мэр шевельнул бровями‑гусеницами:

– Еще как. – Он кивнул в сторону Джайалы. – Твоя девочка вольется в реку беженцев вдвое большую, чем та, что притекла из Алакана. – Он снова обернулся на запад. – И куда же они двинутся? Мпайас? Лоз? Турис захвачен разбойниками. – Он нахмурился. – Малый Каим точно так же беззащитен. В последний раз мы едва отбили их, разбойников. Без моста я даже не представляю, как защитить ту сторону реки. Вот и приходится пускать в ход магию и усугублять проблему. Как есть тюрьма Хализака.

Пришел дворецкий с вином и кубками. Я стал с любопытством разглядывать бокалы на ножках, думая, уж не я ли выдувал их давным‑давно, но потом увидел клеймо Саары Солсо. Да, она работает куда лучше с тех пор, как мы с ней конкурировали. (Еще одно напоминание, сколько лет ушло у меня на борьбу с терновником.)

Дворецкий уже готовы был открыть бутылку, однако замешкался:

– Ваше превосходительство, вы уверены?

Мэр засмеялся, показывая на меня:

– Этот человек принес нам спасение, а тебе винтажной бутылки жалко?

Дворецкий явно остался при своем мнении, но бутылку все же открыл, и комната наполнилась веселящим ароматом. Мэр повернулся ко мне, поблескивая глазами:

– Узнаешь? Счастливый букет давних времен.

Аромат манил меня, как ребенка – пряники с сиропом. Пораженный, опьяненный, широко раскрыв глаза, я спросил:

– Неужели это оно?

– Вино со склонов Сены, летние виноградники прежней империи, – ответил магистр Скацз. – Вещь редкая, потому что холмы теперь начисто покрыты терном. Где‑то еще найдется штук двадцать, быть может, из которых у Веселого мэра сейчас остается одна.

– Не надо меня так называть.

Скацз поклонился:

– Сегодня это имя подходит вам, ваше превосходительство.

– Раз в жизни, – улыбнулся мэр.

Дворецкий разлил вино в хрустальные пузыри.

– Смородина, корица и радость. – Магистр Скацз испытующе смотрел на меня. – Вы прикоснетесь сейчас к одному из утонченнейших удовольствий Империи. Его подавали на празднике весеннего сева, на сборе урожая и на церемониях совершеннолетия. У самых богатых купцов были фонтаны этого вина в летающих дворцах – если вы можете себе подобное вообразить. Это была настоящая магия, без нее не обходилось. Гений виноделия, сочетавшийся с искусством магистра.

Он поймал взгляд зачарованно смотрящей Джайалы – глаза девочки блестели, оживленные ароматом вина.

– Иди сюда, детка. Попробуй нашу утерянную историю. – Он плеснул в бокал. – Не слишком много. Такой малышке можно только пригубить, но я обещаю: ты этого никогда не забудешь.

Мэр поднял бокал, рубиново‑черный в закатном солнце.

– Что же, господа, тост. За наше вновь обретенное будущее!

Мы выпили, и кровь старой империи побежала у нас по жилам, кружа головы. Мы снова осмотрели мой прибор, магистр и мэр восхищались искусной работой, моим способом соединения стекла с медью, металлургией, породившей камеру сгорания, не лопающуюся от мощи освобожденного пламени. Мы обсуждали трудности строительства новых балантхастов и прикидывали, сколько миль окружающей местности могли бы очистить.

– Это огромные хлопоты – соорудить такое, – заметил Скацз.

– О да, – ответил я восторженно, поглаживая вентиляционные трубки, идущие вдоль внешней поверхности и собирающие газы от горящей мелии.

– И сколько штук вы могли бы сделать?

– Для начала? – Я пожал плечами. – Наверное, месяц понадобится на новый. – На лицах мэра и Скацза отразилась тревога, и я поспешно добавил: – Но я могу обучить металлургов и стеклодувов. Мне не обязательно всю работу делать самому, если другие будут следовать моим указаниям. При большой мастерской можно сделать много.