— Выселение только в полдень, — с трудом скрывает ехидную насмешку.

Меня колотит.

— Быстро… — цежу сквозь зубы.

— Я вызову вам такси.

Вошла в положение, спасибо, возвращает документ. Тут же бросаю на пол туфли, придерживаюсь, обуваюсь. Я здесь в первый и последний раз, забуду этот провал, наверное.

Машину ждать долго не пришлось, минут десять максимум, мешком заваливаюсь на заднее сиденье, бормочу адрес. Пара секунд езды и водитель тактично приоткрывает стекло со своей стороны, дабы не задохнуться от алкогольного смрада. Пялится через зеркало заднего вида на мои прелести, пиджак испорчен, не застегивается. Вижу, как он набирает в грудь воздуха, хочет что-то сказать, иду на опережение.

— Давай, шути про бурную ночку, — с каменной миной гипнотизирую таксиста в отражении, — Стоимость озвучить? Без тебя тошно…

Отворачиваюсь. И мне действительно тошно. Похмельный синдром вытесняет былой кураж, наступает мучительное возмездие. Двигаемся молча.

— Триста рублей, — пряча от меня глаза, хрипит водила.

— Держи пятьсот, мужик, — таким же тоном отвечаю.

Открываю дверцу, ноги проваливаются по щиколотку в рыхлый снег. Кожу болезненно колет от холода, знобит. Обнимаю себя рукой, туго запахиваю пиджак, другой, держу штаны, топаю к подъезду.

— Ооо! Янка! Тебя что, всю ночь драли? — противный гнусавый голос со стороны лавки.

Именно.

Чертов Толька, мой сосед. Зимой и летом в одной куртке, в одном положении, самоотверженно охраняет скамью у дома, систематически подзаряжает свои батарейки дозой горячительного. Коротко стриженный, немытый тип, неопределенного возраста.

— Иди в пиз…дуу, Толик, — по привычке отвечаю мужчине, открываю железную створку подъезда.

Нет-нет, все нормально. Мы просто, мягко говоря, не перевариваем друг друга, сама не знаю почему. Традиция у нас такая, вместо приветствия, Толик, обязательно говорит мне какую-то гадость, я, почтенно отвечаю, послав соседа в сторону мужских или женских гениталий, на этом наше общение заканчивается.

Делаю шаг вперед.

Добро пожаловать в мой мир господа, это только начало…

Чувствую себя Бурлаком на Волге, каждая последующая ступень дается с трудом, а всего-то на второй этаж надо. Трясущейся рукой еле попадаю в замочную скважину, выдыхаю, оказавшись за порогом родной квартиры.

— Да чтоб тебя! — громко кричу, будто разглядывая приведенье.

— Юсупов, — трагичным голосом выдает подруга.

Как уже говорила, мы с Алиной очень близки, друзей у меня нет больше. Несмотря на волевой характер, который по большому счету больше являлся прикрытием, я — очень замкнутый человек. Чужаков в моей стае нет, только свои, только родные. Подруга получила запасные ключи, как только я переехала из общаги в личную съемку, на всякий случай, но это явно не сегодняшнее утро.

— Подожди, — вытягиваю руку вперед, джинсы Руслана тут же слетают с бедер.

— Фууу, Яна! — недовольно морщится, разглядывает внимательнее. — Ты без трусов!

— Зришь в корень.

Отпинываю вещь в сторону, кидаю сумку, топаю по направлению в ванну.

— С мужчиной была? Сексом занималась? Афигеть! — визжит мне в спину.

Захлопываю перед носом любопытной приятельницы дверь.

Чищу зубы, приняв контрастный душ, “восстаю из мертвых”, но не настолько, чтобы чувствовать себя сносно. Оборачиваюсь полотенцем.

Подруга заботливо накрывает на стол, ставит тарелку с купленными пирожными, себе наливает зеленый чай, мне, стакан воды.

— Анальгин или шипучку?

— Второе, — бормочу, сажусь на мягкий табурет, подпираю лицо ладошками.

Получаю спасительное пойло, опустошаю в половину.

— Юсупов, — позабыв о прежнем интересе, Алина умещается напротив, нервно теребит ниточку чайного пакетика, — он сегодня звонил мне.

— Кто? — не сразу понимаю, о чем речь.

— Пьяная еще что ли? — широко распахивает огромные темно-карие глазищи, — отец мой!

— Стоп, — пытаюсь собраться, тру переносицу, — ты же Браун, при чем здесь фамилия Юсупов?

— А тебя не смущает, что в моем роду почти все белобрысые немцы, одна я, как смоль? Меня записали на дедушку! — голос дрожит, вот-вот разревется. — Отец сказал, придет за мной, заберет туда, откуда приехал. В преисподнюю, честное слово!

Теперь уже напрягаюсь, вникаю в каждое слово. Возможно, Алина уже упоминала когда-то фамилию своего родственника, но в памяти это не отразилось, ведь: Зверь, Садист, Бездушная тварь, явно затмевали скромные буквы в паспорте. Хотя, это самое приличное, что вылетало из уст моей дорогой подруги.

Ее трясет, меня тоже.

— Он собственноручно убил мою мать! — срывается в истерику Алина. — А теперь до меня добрался! Я не хочу умирать, слышишь?!

С силой ударяю кулаком по столу, от чего девушка подпрыгивает, роняет табуретку и с видом уже настигнутой кары Вселенской замирает у кухонной тумбы.

— Ты его совершенно не знаешь, — успокаиваю подругу, — ни имени, ни отчества. Возможно, все не так плохо?

Ловлю на себе укоряющий взгляд, будто уже вступила в тайный сговор с ее сумасшедшем папашей.

— В ту ночь, в ту гребаную ночь его головорезы ворвались в наш дом, тетушке с трудом удалось меня спасти, а вот мама… — Алина разворачивается ко мне спиной, дрожащими пальцами сжимает хлопковую салфетку, — “ Привет вам от Юсупова” — вот их слова! Что хорошего, по-твоему, ждать от этого человека?

А я не знаю. Правда. Эта ситуация слишком личная, семейная.

— Тетке сказала?

— Ты чтооо? — с пунцовым лицом таращится подруга, — Конечно нет! Агнет не должна об этом узнать! Прикинь, ведь Упырь даже адрес свой скинул, говорит, его двери открыты. Двери открыты, понимаешь?!

Алина сопливо ревет, резко подскакивает, громко топая пятками, подходит ближе, тыкает мобильником мне в лицо, демонстрируя координаты отца. Стонет, кидает телефон на стол, бежит в прихожую.

Ооо, этот противный визг, от которого зубы сводит. Подруге самое место в театральном, ей не плохо бы подошла роль в какой-нибудь слезливой драме. Ее прям, отвечаю. Не знаю, на кой черт, тетка запихала подругу в институт медицины, куда я, между прочим, поступить не смогла, но зато теперь, успешно учусь на ветеринара. Ведь иногда действительно складывается мнение, что собаки лучше людей, если отталкиваться от беды, которая случилась с Алиной и я сейчас не имею в виду только Юсупова.

— М-да… — протяжно выдыхаю, тащусь следом, — Давай поедем к отцу вместе? Ты не сможешь вечно скрываться от него.

Тут же жмурюсь, не выдерживаю тот ультразвук, который буквально вырывается изо рта подруги, после услышанного предложения. Категорический отказ, но можно было спокойнее.