– Семафор, – напомнил я. – Мы не жрать сюда пришли. Мы пришли бороться с мировым злом…

Семафоров промычал, что ему как раз надо подкрепить силы перед решающей схваткой с мировым злом. Он открыл духовку, вытащил пиццу, оторвал кусок и засунул в рот. Стал жевать. Довольно по-свински жевать, с чавканьем.

Мне на всю эту радость смотреть не очень хотелось, я отыскал кофейную машину и принялся для взбодрения сил хлебать холодный кофе.

Я выхлебал почти полкружки, как услышал какой-то булькающий звук. Я оглянулся и увидел, что Семафоров согнулся пополам и изо рта у него вываливаются здоровенные куски пиццы. Непережеванные.

– Подавился? – спросил я. – По спине постучать?

Семафоров покачал головой. Плюнул.

– Не могу, – сказал он. – Не могу есть.

– Решил похудеть?

– Не… не могу просто. – Семафоров откупорил банку и прополоскал рот лимонадом. – Пойдем…

– Стоп! – я схватил Семафорова за плечо.

Рядом с аквариумом с жвачечными шариками красовалась витринка сувениров. И между силиконовыми фигурками крокодилов, лошадок, бегемотов и тигров зеленели большие и мощные водяные пистолеты.

– Чего? – Семафоров недовольно оглянулся.

Я ткнул витринку топором, она рассыпалась с задорным звоном. Достал два самых больших пистолета.

– Пятка, это же детский сад какой-то. – Семафоров посмотрел на пистолеты с сомнением. – Кино «От заката до рассвета» просто…

– Какой детский сад? Какое кино? Это же лучшее оружие против вампиров! Возьмем пистолеты, зальем их водой – и бах! Кстати, зачем здесь эти пистолеты?

– Для черепахи, – объяснил Семафоров. – Когда жарко, черепаху поливают водой. Чтобы панцирь не ссохся. Детишкам очень нравится.

Я залил в пистолет минералку и опробовал. Пистолет уверенно лупил на пять метров. Правда, нажимать на курок было трудновато, и пальцы соскакивали. Но это мелочи.

– Ты как хочешь, а я гарпун… то есть багор не оставлю, – воспротивился Семафоров. – Мне с ним увереннее. Пошли, ковбой.

И Семафоров нырнул в подсобку.

Я бросил топор, засунул пистолеты за пояс и направился за ним.

В подсобке имелось две двери, одна, судя по надписи, в кладовку. На другой никаких надписей не было. Семафоров полез за мешки с мукой и вытащил большую связку старомодных тяжелых ключей.

Теперь на шее Семафорова болталось уже две связки, так что он был окончательно похож на какого-то ключника.

Я взял из угла пустое ведро.

– Для святой воды, – пояснил я.

– Понятно, не из тундры, наверное, – сказал Семафоров и отомкнул замок. – Только не удивляйся особо.

Я подумал, что сегодня меня вряд ли что-то сможет удивить. На сегодняшний день удивляющий центр в моей голове омертвел.

Но коридор меня все-таки потряс.

Он был довольно длинным. И каким-то ненормальным. Мрачные черные стены, обитые деревом. Многочисленные рога по стенам. Ветвистые, судя по всему, оленьи. А может, лосиные, я довольно слабый роговед. Еще тяжелые двери с медными ручками, ручки в виде львиных лап.

– Мрак, – сказал я. – В фильмах ужасов такие коридоры встречаются. Они все время складываются и всех раздавливают.

– Хозяин это все из Англии вывез, – похвастался Семафоров. – Там какой-то замок сломали, и он этот кабинет вырезал. Это дуб. Викторианский стиль.

Семафоров постучал кулаком по стене. Будто он сам вывез этот дуб из Англии и устроил тут все это средневековье.

– Он сюда приходит, – сказал Семафоров.

– Кто? Призрак из замка? С кандалами на руках?

– Хозяин. Приходит покурить, о жизни подумать. Это его любимое место.

– Давай двигай, – я подтолкнул Семафорова вперед. – Не будь рабом, избавляйся от слова «хозяин».

Мы преодолели этот страшненький коридор и вышли из-под купола на берег.

На улице было холодно. С реки тянуло влажностью и какой-то тиной.

На выступающей из песка скале торчала островерхая часовенка.

– Почему он построил часовню на отшибе? – спросил я. – Хозяин ваш? Тьфу ты… директор?

– Кто же часовню в зверинце ставит? – резонно возразил Семафоров. – Это все-таки святое место… и народу много шастает.

– Тогда нам как раз туда. – Я ступил на дорожку.

До часовни было, наверное, метров сто, не больше. Я шагал первым, Семафоров за мной.

Преодолев половину пути, я вдруг почувствовал, что Семафоров за мной не идет.

Я обернулся.

Семафоров действительно не шагал за мной. Он стоял и смотрел себе под ноги. Какой-то набычившийся, злобный.

– Семафоров, – спросил я, – чего встал-то? Палец подвернул?

– Ты это, – Семафоров кивнул, – ты это… Голова у меня кружится… Иди сам, я тебя подожду…

Выглядел Семафоров и в самом деле довольно больным, это и по его физиономии было видать. Но что-то мне странным во всем этом показалось…

И вдруг я понял, что именно мне показалось странным.

Здесь, почти на открытом просторе, луна была отлично видна. Она висела над городом и светила в нашу сторону. От креста на часовне падала тень. Прямо на дорожку. Я через эту тень прошел и даже не заметил.

А Семафоров задержался. Через крест он пройти не сумел.

– Плохо себя чувствую, – снова сказал Семафоров и сел на дорожку. – Иди…

Я не стал с ним спорить.

Часовня была закрыта. На маленький и несерьезный китайский замок. Я сбил его ударом ботинка.

Внутри пахло ладаном и свечками. Через окна пробивался сине-желтый цвет. В этом свете я разглядел иконы, кресты и другую малознакомую мне церковную утварь. В углу стоял бак с краном и небольшая чаша из белого металла. В церковных тонкостях я слабо разбирался, но рассудить здраво сумел – если есть чаша, значит, есть вода. А какая еще может быть вода в церкви, кроме святой?

Поэтому я подставил ведро и открыл кран.

Святой воды оказалось мало, еле полведра набежало. Литров шесть, не больше. Я залил под завязку оба пистолета. И почувствовал себя вооруженным.

Семафоров послушно сидел на земельке. Смотрел на луну и перебирал пальцами пуговицы на куртке.

– Ну что? – спросил Семафоров.

– Давай багор окуну, – предложил я. – Воды немного.

Но Семафоров сказал, что окунет сам. Потом. Но я не стал его слушать, я отобрал багор и макнул его в ведро.

– Теперь пойдем разберемся с нашими друзьями, – сказал я.

– Животные все-таки дорогие… – с сомнением сказал Семафоров. – Может…