– Отчего вы так спешили? – не удержавшись, поинтересовалась я. Подняла взгляд на будущего мужа.

– Не рады? – криво усмехнулся он, заставив опустить глаза, отвернуться.

– Неожиданно, – как можно ровнее откликнулась я.

– И всё же, вам придётся с этим смириться, – холодное, тихое. Эллинге отвернулся к соседнему окну, рассматривая реку, вдоль которой мы ехали.

С другой стороны остров Драххан, избранный драххами для поселения, омывала ещё одна река, Лирура. Говорят, через неё выстроен ещё один, Чёрный Мост. Подъёмный, в отличие от нашего. Но Инемар там уже заканчивался, и я ни разу не бывала в той стороне.

Вскоре процессия свернула к центральной площади. Храм – наш, человеческий, – находился напротив Парламента.

– Символично, – тихо произнесла я, рассматривая такие разные, и такие важные в жизни нашего мира строения.

– Что именно кажется вам символичным, ниатари?

– Вы постоянно ездите сюда на работу, а я отправляюсь в последнее путешествие своей привычной жизни. Разве нет? – обернулась я к нему.

Сольгард смотрел странно, пристально.

– Пожалуй, – согласился, медленно кивнув. – Даже удивительно, что мы ни разу с вами не встретились.

Лучше бы и не встречались! – вспыхнула мысль, и я поспешила отвести взгляд.

Боюсь, жених всё равно прочитал её у меня на лице, ибо тоже развернулся, не спеша поддерживать разговор.

На церемонии мы должны были обменяться кольцами. Говорят, раньше это были браслеты, символизирующие узор на запястье ниатари. Даже надевались симметрично, на левую руку, и часто их изготавливали идентичными татуировке. Но они были слишком неудобны для ежедневного ношения, поэтому постепенно их заменили кольцами. Золотыми, с тонким вьющимся рисунком по ободку.

***

Эллинге Сольгард терпеть не мог кольца. Первым побуждением было отказаться от них или хотя бы от своего. Глупые людские традиции, не несущие никакого рационального зерна.

Но...

Но это было так символично. Обозначить принадлежность. Заявить всем, что рядом – его женщина. Спустя столько лет унизительных поисков и разочарований.

Совсем скоро она будет принадлежать ему. И сейчас, глядя, как девушка дрожащими руками надевала кольцо ему на палец над чашей огня, он понимал, что не ошибся. Совсем скоро она станет его. Будет полностью ему принадлежать.

От мыслей об этом в ширинке становилось тесно. Сольгард мрачно оглядывал гостей и подопечных – только бы никто не заметил, что будоражит в нём эта женщина, о существовании которой он не знал ещё два дня назад.

Мягкие пальчики в его руках. Холодные, подрагивающие. Он едва удержался, чтобы не прикоснуться к ним губами.

Он с радостью забрал бы её отсюда. Или сделал бы своей прямо здесь...

Эти мысли определённо вызывали лишнюю реакцию. Придётся подождать. Придётся вспомнить давно забытые танцевальные движения, подарить ей этот единственный день. Такой длинный для него и такой короткий для неё.

Если бы в её глазах не затаилась эта обида, неприязнь, ненависть... Если бы не этот страх. Как бы ему хотелось вести к огненному алтарю женщину с горящими глазами! Женщину, которая смотрела бы на него совершенно иначе.

Но он слишком долго ждал этого шанса. Давно уже не верил в него. Он просто не мог её упустить.

Девушка ему нравилась. Не только силой Инье, которая распаляла, замыкала его Манье, делая их единой силой Прада. Пусть ненадолго, но наполняя. Не только милым, невинным телом, расцветающей женской красотой, осознанием, что именно ему, Эллинге Сольгарду, предстоит сделать её полноценной женщиной.

Сделать – и потерять. Сегодня он отгонял от себя горечь этих мыслей. Пусть ненадолго, но она будет рядом. И он воспользуется каждым днём, каждым часом их совместной жизни, чтобы насладиться.

Ему нравилось её спокойное самообладание. Девушек специально готовят именно с детства. И всё же сколько ему пришлось увидеть истерик – там, на настоящей церемонии свадьбы, в Башне Драххов. Сколькие из них ненавидели своих мужей. Мирились с этой участью, но в их глазах он замечал застывшие слёзы.

Были и другие. Те, глаза которых сияли. Те, кто надеялись на счастливый исход...

Это было тяжелее вдвойне. Оставаться, зная, что любимая медленно угасает, уходит, не справляясь с огнём. Вряд ли она уходила счастливой... но, по крайней мере, любимой.

Сегодня он не хотел думать об этом. Сегодня он подарит своей ниатари праздник, которого она заслуживала и ждала. А ночью покажет, каким может быть мужчина. Покажет, что ей нечего бояться, что женщина тоже способна получить удовольствие.

От предвкушения кровь начинала быстрее бурлить по венам.

– Можете поцеловать невесту...

Эллинге Сольгард откинул тонкую белую фату с лица Илесс. По телу пробежала дрожь предвкушения. Этих губ ещё не касались мужские губы. Они знали лишь невинные поцелуи родных, и это пьянило. Эллинге с трудом сдерживался, чтобы не наброситься на жену – уже жену! – со всем жаром, на какой был способен.

Девушка подняла на него испуганный взгляд и тут же прикрыла глаза. И хорошо, он не хотел видеть этого страха. Даже понимая, что заслужил его.

Зато рассматривать тонкие черты, светлую матовую кожу, подрагивающую жилку на шее очень даже хотел. И с удовольствием рассматривал, приближаясь.

Коснулся костяшками пальцев нежной щеки. Приподнял подбородок.

Губы коснулись холодных губ. Чуть приоткрыли их, исследуя, позволяя привыкнуть к себе.

Девушка судорожно вдохнула, сжимая зубы.

Не сейчас, с раздражением понял Сольгард. Он ещё научит её страстным поцелуям. Но не сейчас.

Церемония была прекрасна! Всем, кроме жениха.

И тем сильнее нервировало, как на нас смотрят гости – словно бы я сорвала какой-то ценный приз или выигрыш в одной из тех игр, которыми мы коротали долгие зимние вечера в гостиной у камина.

«Наместник Эрсе! Как тебе повезло, Иви! Он же такой красавчик!»

Я не видела красавчика. Он был огромен – я даже не представляла, что ночью вся эта громадина окажется сверху. Он же раздавит меня!

Хотя замечала, как заглядываются на него женщины постарше. Возможно, они знали о мужчинах нечто такое, чего мне пока понять не дано... Но определённо, без жениха или с другим, да хотя бы тем фиолетовым, церемония понравилась бы мне гораздо больше.

А этот поцелуй, мамочки! До чего горячие, настойчивые, властные у него губы! Мне пришлось несколько раз повторять себе, что теперь он имеет на меня полное право. На всю меня. Чтобы не оттолкнуть своего уже мужа. Не вытереть губы, желая забиться куда-нибудь... да хотя бы за спину отцу, который усиленно старался держать себя в руках и изображать спокойствие. Но я-то знала, какая тоска гложет его сердце.