Сейчас что-то должно произойти.

Да. Дойдя до дома, я вижу Карлу, она ждет меня у крыльца. Потом Карла на несколько шагов отступает и смотрит вверх, кажется, на окна выходящих туда комнат. Она надела красное хлопчатобумажное платье, но из-под него на плечах торчат бретельки все того же купальника. Она никогда не заходит в дом и всегда ждет меня снаружи, там мы с ней обычно болтаем и загораем, а если я отправляюсь за лимонадом или чтобы намазаться кремом от загара, предпочитает оставаться в саду.

Да.

Вот она замечает меня. Хочет что-то сказать, но не сразу решается подойти. Впечатление такое, будто она и сама не знает, как лучше поступить – стоять на месте или кинуться мне навстречу. И тут я с пугающей отчетливостью чувствую, как натягивается нить, которой измеряется наша всегда разная дистанция спасения.

Вот это ведет нас как раз в нужную точку.

Карла делает странный жест – она поднимает руки, показывая, что не понимает, что происходит. И на меня обрушивается кошмарное ощущение близости чего-то неизбежного и гибельного.

– Что? Что случилось? – кричу я и почти срываюсь на бег.

– Давид в доме. Давид у тебя в доме.

– Как это он у меня в доме?

Карла показывает на окно Нининой комнаты, расположенной на втором этаже. С той стороны в стекло упирается ладошка, потом появляется улыбающееся лицо Нины, она, наверное, влезла на табуретку или на столик. Нина замечает меня и машет из-за стекла рукой. Выглядит она веселой и спокойной, и я спешу поблагодарить судьбу за то, что мое дурное предчувствие на сей раз не оправдалось и тревога оказалась ложной.

Но это не так.

Да, не так. Нина говорит мне что-то, но я не слышу ее слов, она повторяет, рупором приставив руки ко рту. Она чем-то сильно взбудоражена. И тут я вспоминаю, что, уходя, оставила из-за жары все окна открытыми – и на первом этаже, и на втором, а теперь они все до одного закрыты.

– У тебя есть ключ? – спрашивает Карла. – Обе двери заперты, я проверила.

Я иду к дому, вернее, почти бегу, и Карла бежит следом за мной.

– Надо поскорей попасть в дом, – говорит Карла.

Она просто-напросто сошла с ума, думаю я. Давид – всего лишь ребенок. Но продолжаю бежать. Роюсь в карманах в поисках ключей, но так сильно нервничаю, что, уже зажав их в руке, никак не могу вытащить.

– Скорей, скорей, – торопит меня Карла.

Мне надо любым способом избавиться от этой женщины, говорю я себе и тут наконец-то вытаскиваю из кармана ключи. Отпираю дверь и впускаю Карлу в дом следом за собой, при этом она не отстает от меня ни на шаг. Вот что, оказывается, можно назвать настоящим ужасом: это когда ты входишь в почти незнакомое тебе помещение и начинаешь искать свою дочку. Но от страха я не в силах даже позвать ее по имени. Поднимаюсь по лестнице, Карла поднимается за мной. Неужели здесь могло случиться что-то настолько ужасное, что твоя мама отважилась войти?

– Скорей, скорей, – только и твердит она.

Надо немедленно выпроводить ее отсюда.

В два или три прыжка мы одолеваем один лестничный пролет, потом – второй. В коридор выходит по две двери с каждой стороны. В первой комнате, откуда Нина махала мне рукой, никого нет, это сразу понятно, но я все равно задерживаюсь здесь на несколько лишних секунд, поскольку мне приходит в голову мысль, что дети могли просто взять и спрятаться. Нет их и во второй комнате, я шарю глазами по углам и даже заглядываю в какие-то совсем уж невообразимые места, как будто мой разум исподволь готовит меня к встрече с чем-то чудовищным. Третья комната – моя. Как и в двух предыдущих, дверь закрыта, я рывком распахиваю ее и влетаю туда. А вот и Давид. И я говорю себе: так вот, значит, какой он, Давид. Именно тогда я увидела тебя в первый раз.

Да.

Ты стоишь посреди комнаты, повернув голову к двери, словно ждешь нас. Вполне возможно, ты в свою очередь тоже пытаешься понять, с чего это мы подняли такой переполох.

– Где Нина? – спрашиваю я.

Ты ничего не отвечаешь.

Я не знаю, где она, не знаю, где находится Нина в этот момент, к тому же я с тобой не знаком.

– Где Нина? – Теперь я уже кричу.

Мой дикий вид тебя не пугает и даже не удивляет. Ты как будто устал, тебе скучно. Если не считать белых пятен на коже, ты кажешься вполне нормальным и самым обычным мальчиком. Во всяком случае, так я тогда подумала.

– Мамочка, – слышу я голос Нины. Оборачиваюсь и смотрю в коридор. Нина крепко держится за руку Карлы и не сводит с меня глаз, она чем-то сильно напугана.

– Чего ты кричишь? А? – спрашивает Нина, морща лоб и явно собираясь зареветь.

– С тобой все в порядке? С тобой все в порядке, Нина? – спрашиваю я.

Нина не знает, что ответить, но, наверное, это из-за того, что ее удивляет мой гнев, мое возмущение Карлой, безумным поведением Карлы.

– Это чистый бред, – говорю я твоей маме, – ты просто спятила.

Нина тотчас вырывает у нее свою руку. Хорошо бы побыстрее выставить эту женщину вон, думаю я, ведь тут, в доме, кроме нас никого нет.

– С Давидом всегда дело заканчивается чем-то таким. – У Карлы глаза наполняются слезами.

– При чем тут Давид! Давид ничего плохого не сделал! – Теперь я уже по-настоящему ору на нее, теперь я уже и сама похожа на сумасшедшую. – Это ты напугала нас всех до смерти своими бредовыми выдумками…

Потом я смотрю на тебя, Давид. Глаза у тебя покраснели, кроме того, кожа вокруг глаз и вокруг рта чуть глаже, чем должно быть, и еще она чуть краснее, чем должно быть.

– Уходи, – говорю я Карле, но при этом продолжаю смотреть только на тебя.

– Пойдем, Давид.

Однако твоя мама не стала тебя дожидаться. Она спускается по лестнице. Спускается и при этом держится очень изящно, очень прямо в своем красном платье, из-под которого на плечах торчат бретельки золотистого купальника. Я чувствую, как рука Нины, маленькая и мягкая, хватается за мою руку, но делает она это словно с опаской. А ты, Давид, с места не двигаешься.

– Ну, иди, догоняй маму, – велю я тебе.

Ты не споришь, ты вообще ничего мне не отвечаешь. Вид у тебя потухший и какой-то отрешенный. Меня беспокоит твоя неподвижность, но еще больше меня беспокоит сейчас Карла, поэтому я решаюсь сойти вниз и убедиться, что она действительно уходит. Однако спускаюсь я медленно, подлаживаясь под шаги Нины, которая ни за что не желает отпустить меня одну. Карла уже на кухне и, прежде чем выйти из дома, оборачивается и хочет что-то сказать, но натыкается на мой весьма красноречивый взгляд и исчезает, не проронив ни слова. Неужели это и есть нужная нам точка?

Нет, это не совсем то место.

Мне трудно, ведь я не знаю, что именно надо искать.