Красивый профиль, ничего не скажешь.

«Внешность скандинавского типа, – привычно рассуждала Кристина. – Снежная королева!»

И правда, волосы выгорели на солнце и были теперь совсем светлые. Почти белые. Она собрала их на затылке и завязала в модный пучок. Тоже неплохо. Потом снова рассыпала по плечам. И смотрела, смотрела на себя, любуясь уже будто бы со стороны этим красивым и словно чужим лицом. Этой Снежной королевой из любимой сказки. Смотрела не отрываясь. Никогда прежде не смотрела она на себя в зеркало так внимательно и долго.

Но чем дольше она на себя смотрела, тем тревожнее ей становилось.

Какое отношение лицо в зеркале имеет к ней самой? Неужели это и есть она, Кристина? Что-то смутное поднималось со дна души. Какая-то давняя догадка, которую она пыталась, но не умела выразить словами. Ей вдруг показалось, что она совсем себя не знает. Что красивое лицо – всего лишь оболочка. Фантик от конфеты. Шкурка от змеи. И если рассматривать себя в зеркале долго-долго, она увидит что-то новое, что-то такое, о чём до сих пор даже не подозревала. А может, лучше действовать иначе? Например, застать себя врасплох? Кристина сделала вид, что направляется к двери. Но на полпути остановилась и резко обернулась. Ей показалось, что она что-то заметила в зеркале краем глаза. Какую-то тень. Даже не тень, а тень тени. Тёмный луч. Но длилось это одно лишь краткое мгновение, и она так и не успела понять, что же увидела и увидела ли что-то вообще, или ей померещилось.

Кристина уселась к столу, включила ноутбук и достала из фотоаппарата карту памяти. Надо побыстрее разобрать фотографии, которые она сделала в Черногории. Разобрать – и показать родителям. Пусть порадуются. И бабушка пусть тоже порадуется у себя на Плющихе. В одну папку – море. В другую – горы. В третью – дом на берегу. А вот и сама Кристина выглядывает из бассейна. Пьёт коктейль через соломинку из высокого стакана. Делает причёску в салоне. Курсор скользил по экрану, но Кристина всё ещё думала о своём отражении и о том, чем она была на самом деле.

А потом она крутанулась в своём кресле, как делала раньше множество раз. Может, раз сто. А может, тысячу. Сделала полтора оборота и оказалась лицом к стене. На этой стене висела картина в раме: городской пейзаж кисти неизвестного художника. Интересно, откуда взялась эта картина у них дома? Скорее всего, её приобрели вместе с мебелью для Кристининой комнаты. Но Кристина не была в этом уверена. По правде сказать, она никогда над этим не задумывалась. Бульвар, деревья с облетевшими листьями, а чуть в отдалении – мрачноватые городские дома, уже окутанные ранними сумерками осени. Этот пейзаж на стене, который все уже давно перестали замечать, внезапно привлёк Кристинино внимание. Вдруг ей почудилось, что она видит его впервые. Она принялась рассматривать его более пристально. Так, как ни разу раньше не рассматривала. Деревья. Скамейки. Дома. Всё как всегда. И вдруг она поняла, что не так в пейзаже: он был не плоским, а объёмным! Не двухмерным, как все обычные пейзажи, а в каком-то другом измерении. Кристине стало жутковато. В ушах зазвенело. Сидя в своём вертящемся кресле, она больше уже не вертелась. Совсем не вертелась! Вертеться у неё не получилось бы при всём желании: вцепившись руками в подлокотники, Кристина неслась по воздуху мимо деревьев, скамеек и клумб, обгоняя крепкий осенний ветер. Она видела, как одно из деревьев – то, что на картине располагалось справа, – переместилось и исчезло из поля зрения. А под ней, где-то далеко внизу, проносились пожелтевшие кусты с маленькими белыми ягодами. Дома приближались. Откуда-то в лицо дохнул сырой запах брошенного жилья. Тёмный проулок между домами, едва заметный из комнаты, виделся теперь отчётливо! И ещё… Земля стала будто бы прозрачной, и внутри неё, прямо под собой, Кристина видела самый настоящий человеческий череп! Желтоватый череп с чёрными провалами глазниц… Ей стало по-настоящему страшно. Что-то сильно давило изнутри на глаза, что-то будто просилось наружу. Она испугалась, что сейчас улетит в узкую и тёмную расселину, в это зловещее и ужасное измерение, и не найдёт дорогу домой.

– Лариса Ивановна!!! – завопила Кристина на всю двухэтажную квартиру, делая невозможное, почти нечеловеческое усилие вернуться.

– Что случилось? – стукнула дверь, в комнату вошла домработница.

– Я… – бормотала Кристина, – я как будто…

Даже сквозь загар было видно, как она побледнела.

– Что, что? – Лариса Ивановна тоже испугалась.

Она была домработницей, но где-то в другом городе её ждала дочка Катя. Ровесница Кристины. Вот почему за Кристину Лариса Ивановна переживала иногда почти так же, как за свою Катю.

– Картина, – бормотала Кристина, показывая пальцем на стену перед собой. – Уберите её, снимите!

– А что такого-то? – испуганно суетилась Лариса Ивановна. – Картина как картина.

– Нет, не картина как картина! Вы что, правда не замечаете?! Она же затягивает…

– Никуда не затягивает! Ну-ка, успокойся!

Лариса Ивановна сходила на кухню и принесла валерьянку.

В ушах у Кристины всё ещё звенело, но постепенно она успокоилась. Почти успокоилась.

– Поговорю с родителями, – ворчала Лариса Ивановна. – Это что же? Отправили к морю нормального ребёнка, а вернулась – и вон чего с ней.

А Кристина снова уселась к ноутбуку, где всё ещё наивно пестрели фотографии. Глаза уже почти не болели. Но рассматривать фотки не хотелось. Она догадывалась, что каждое изображение может таить в себе какой-нибудь сюрприз. Она пока не была готова справляться с такими сюрпризами.

Откуда-то пришла тоскливая мысль, что никто никогда её не поймёт и никто не объяснит, что же с ней происходит….

Побыстрей бы увидеть девочек!

Она была уверена, что только с ними сможет во всём разобраться.

Со Светкой Синицей тоже происходили странности.

Причём Светкины странности были покруче и Кристининых, и Алиных вместе взятых.

И покруче, и в то же время как-то попонятнее…

Уже начинало темнеть, и в оттенках уходящего дня отчётливо проклюнулись розовато-серые вечерние нотки, как вдруг дверь в Светкину комнату отворилась и вошла Слава в чёрном платье. Пожалуй, для домашней обстановки Слава была какая-то слишком нарядная.

Ясно было, что старшая сестра явилась к ней не просто так.

– Как делишки? – спросила Слава таким тоном, словно они давненько не виделись. Хотя виделись они в кухне полчаса назад, когда Светка заваривала суп из пакетика, а потом они молча его ели, думая каждая о своём. То есть Светка думала о тайнах мироздания, а о чём думала Слава – неизвестно.