— А что теперь с нами будет? Вы займёте место своего отца и будете править Рыбинском?

— Баб Зин, я вообще без понятия, что будет дальше. Видишь фингал? — показываю на разрастающуюся опухоль. — Меня так избили, что я едва помню, как выглядит мой отец.

— Память отшибло? — обеспокоенным тоном интересуется она.

— Типа того. Причём конкретно. Ты бы знала, как я удивился, увидев магию…

— Магию? — бабуля смотрит на меня, как на идиота, который заявил, что трава синяя. — Ваш Дар наконец-то проявился?

— Мой кто?.. Дар?

— Оу… Вы совсем всё забыли?.. Ваш отец в совершенстве владеет магией иллюзии, а матушка была лекарем. Она мою соседку вылечила от рака груди… Царствие им небесное…

— Эм… — усталость и голод сказываются на моём тугодумие. Я никак не могу уложить в голове слова этой старухи. Какой ещё, в жопу, Дар?

— В вашей крови течёт их сила, ваш Дар обязательно проснётся… Вы не просто одарённый, вы истинный… Как и ваши родители. Сейчас вам сколько? Двадцать два?

— Вроде того…

— Насколько я знаю, у многих одарённых он пробуждается ещё до восемнадцати… Но я не слышала о детях бояр, которые рождаются без Дара. Хоть в двадцать пять, но он пробудится…

— Ага, успокоили… — уплетаю гречку прямо со сковородки, запивая чаем. — На меня объявлена охота. И если вы проболтаетесь, то меня убьют. Надеюсь, вам это понятно.

— Конечно, господин… — она садится рядом. — Я не знаю всех подробностей, но мы служим не только Императору, но и вам. Да и вас в государственной измене не обвиняли…

— Я доем и немного отдохну, а вы останетесь дома. Поймите меня правильно, я не могу верить вам на слово. Поэтому пару дней мы с вами не будем никуда выходить. Еда у вас есть?

— Полный погреб солений и варений. Ну и крупы разной килограмм пять.

— Отлично. Этого хватит сполна. И да, возьмите за доставленные неудобства, — кладу на стол те пять тысяч.

— Ну что вы, господин, не нужно… — по глазам вижу, что она хочет взять, но всё равно отнекивается. — Вам нужнее.

— За меня не переживайте, — заканчиваю с трапезой и иду в единственную комнату с одинокой кроватью. — Я посплю до ночи, а потом будет ваша очередь. Организуем, так сказать, дежурство.

— Хорошо, господин. Как пожелаете.

Конечно, выспаться мне не удастся. Напротив, я буду лишь имитировать сонное состояние, периодически похрапывая. Это нужно, чтобы убедиться в честности бабы Зины. В лучшем случае поспать смогу завтра, когда буду в ней уверен.

А сейчас получится только подремать, прислушиваясь к посторонним звукам. Надо бы помыться, но здесь это можно сделать только в бане. Завтра попрошу набрать тазик с водой, дабы лишний раз не выходить на улицу.

* * *

С наступлением темноты сердобольная бабуля готовит манную кашу и будит меня. Я делаю вид, что выспался, хотя на самом деле сон мне только снится…

Однако мне удаётся выяснить, что Зина не склонна нарушать приказы. По крайней мере, без серьёзных причин.

Мы меняемся с ней местами: она в кровать, а я на кухню есть кашу и пить чай. За окнами начинаются пьяные гуляния, периодически слышатся крики и треск бьющегося стекла. Местные жители отрываются на полную катушку.

Оно и понятно, ведь чем ниже их социальный статус, тем чаще им нужно уходить в Нирвану. Иначе можно сойти с ума или прыгнуть в петлю. Но мне было бы спокойнее, если бы за окном царила тишина, дабы не приходилось реагировать на каждый громкий звук.

На всякий случай надеваю кобуру того «пиджака» и убираю в неё пистолет-пулемёт. Так на душе спокойнее, не нужно дёргаться к сумке, чтобы схватиться за оружие.

За окном всё темнеет и темнеет, а я рассуждаю о событиях минувшего дня. Слишком много всего, чтобы уложить это в единую картину… Но можно почти со стопроцентной вероятностью утверждать, что реальность реальна, так как ни на сон, ни на трип она уже не походит. Слишком уж затянулась.

Ушибы болят ровно так, как и должны. Обычная каша на вкус замечательная из-за сильного чувства голода. Да и такие потребности, как мочеиспускание, тоже присутствуют.

Но если я действительно оказался в параллельной вселенной, то что теперь с этим всем делать? Меня не перестанут искать — это и ежу понятно. Выходит, что мне нужно покинуть Северную Империю как можно скорее. Правда, сперва надо узнать, какие у неё отношения с соседями.

Деньги у меня имеются, но их явно не хватит, чтобы перебраться через границу. В теории я могу обнести цыганский общак, благо успел заметить, куда они относят наличку. Однако сделать всё по-тихому не получится, и без жертв не обойтись.

Тут возникает дилемма: на что я готов пойти ради своей свободы? Если учесть, что меня ничего не связывает с этой страной, а долг Родине я отдал сполна, то личные интересы возвышаются над всем остальным.

Я осознаю, что отдал свою жизнь на благо России и ни о чём не жалею. Если бы меня вернули в прошлое, то я бы поступил точно так же. Но Северная Империя — это не моя Родина. Фактически я продолжаю находиться в чужом государстве.

Да, в этом мире может найтись мой отец, но вряд ли он будет таким, каким я его запомнил. Это будет чужой человек в оболочке моего отца. А если быть честным, то он уже нежилец. Я сомневаюсь, что он обладает навыками, необходимыми для выживания на вражеской территории.

Получается, я сам по себе и если хочу выжить, то должен закрыть глаза на большинство моральных норм. Нет, стариков грабить я не собираюсь — так может поступить только последний отморозок. Но вот обнести цыган, то есть обокрасть воров — это другое дело.

Я не расист, но пока впаривал им «Шестёрку», видел, как они продавали наркотики. Поэтому у меня есть какое-никакое оправдание для их уничтожения.

Будут ли меня мучить угрызения совести? Нет. Смерть моего настоящего отца научила меня одной вещи: иногда и ребёнок может представлять смертельную опасность. Особенно если у него в руках автомат. Я готов избавиться от любой угрозы.

Поэтому если я решусь ограбить воров, то не буду колебаться или сожалеть. Я просто сделаю это. Но сперва проведу разведку, взвешу