— Откуда тебе знать? — провыл Возницын. — Япопал в аварию! Я больше не мужчина, у-у-у!

— Ты преувеличиваешь, — горячо возразила Лайма иуцепилась пальцами за резинку его носка.

Возницын художественно дрыгнул ногой:

— Я все равно, что кочан без кочерыжки! У меня никогдане будет детей, Лайма. Жизнь кончилась, у-у-у!

— О, господи! — подскочила та. — Тыбеспокоишься о детях?! Возницын, слезай сейчас же! Будет тебе ребенок, обещаю!Уж с чем, с чем, а с ребенком я могу тебе помочь!

Тут к ним подошли спасатели, и один из них положил большуюмозолистую руку Лайме на плечо.

— Спасибо, девушка, — проникновенно сказалон, — но не думаю, что сейчас подходящее время делать детей. Займетесьэтим потом, когда он успокоится.

— Вы ничего не понимаете! — воскликнула Лайма итут же ойкнула, потому что узнала этого типа.

— Вы?! — воскликнул спасатель, который тоже ееузнал.

Это был тот самый мощный детина по фамилии Пупырников, скоторым они не далее, как сегодня утром, столкнулись в Центре культуры, когдаупертый Яков Семенович вознамерился совершить полет с крыши.

— Я, — подтвердила Лайма. — А что?

— Как что? — возмутился тот. — Это, выходит,вы во всем виноваты. Вы их провоцируете, да? Они теряют из-за вас голову, да?То-то вы так взволнованы. Наверное, приятно, когда из-за вас кончают с собой?

— Мне никогда не хотелось, чтобы из-за меня кто-нибудьутопился. Чем говорить глупости, — потребовала она, — лучше сделайтечто-нибудь.

Но никто ничего сделать не успел, потому что Возницыннеожиданно издал короткий гортанный крик, оттолкнулся от опоры и, трепыхаясь ввоздухе, словно жаба, схваченная за лапу, полетел вниз. Авоську с камнем онкрепко сжимал в руке. Лайма тихонько взвизгнула и бросилась к парапету, чтобыувидеть своими глазами, как произойдет приводнение. В этот момент она такрассердилась на Возницына, что погрозила ему вслед кулаком и крикнула:

— Вот попробуй только утонуть! Утонешь, я тебя простоудушу!

Впрочем, если Возницын и в самом деле потерял мужскую силу,то неудивительно, что он решил утопиться. Дело в том, что его мать, которуюЛайма видела всего один раз в жизни, гордилась своими корнями, переписывалась сархивами на всей территории бывшего Советского Союза в поисках ближних идальних родственников и была форменным образом помешана на продолжении рода.Возницын волею судьбы оказался ее единственным ребенком, и она ждала от негонаследников с таким нетерпением, точно ему выпала честь править каким-нибудькоролевством. Вероятно, Возницын решил, что проще утопиться, чем пережитькрушение мамашиных надежд. Так и так она сживет его со свету.

— Этому парню повезет, если там глубоко, — донессядо нее чей-то голос. — А если мелко, то все — размажет о дно.

Лайма охнула и крепко зажмурилась, чтобы не видеть самогострашного. В этот миг внизу раздался громкий «плюх», и спасатели забегали помосту, словно муравьи, узревшие тлю. Оказывается, кто-то из них заранееспустился к воде и теперь плыл, мощно выбрасывая над водой крепкие, словновесла, руки.

Через четверть часа жалкий, облепленный сырой одеждойВозницын был извлечен из реки и препровожден к машине. Его шикарные волосыприлипли к щекам и лезли в нос, мешая дышать. Он шел, волоча за собой пустую авоську,и был удивительно похож на мокрую собаку.

— Возницын! — сказала Лайма, подобравшись к немупоближе. — Насколько я понимаю, ты не виделся с Соней в пятницу.

— Я не виделся с ней уже год, — плаксивым голосомответил тот и хлюпнул носом. — Зачем я Соне теперь? У-у-у!

Спасатели громко переговаривались, сматывали какие-товеревки и крюки, которых Лайма раньше просто не замечала, и пытались оттеретьее от пострадавшего. Однако сделать это было не так-то просто: она продолжалатрусить рядом и вытягивать шею, чтобы лучше видеть его.

— Я знаю, что сейчас не время говорить о важном, —крикнула она, когда на Возницына накинули сухое покрывало. — Но ты долженкое-что знать. Это кое-что я расскажу тебе в ближайшее время. Давай встретимсягде-нибудь за чашечкой кофе.

— Ну, девушка, выдаете! — возмутился Пупырников,который, помогая Возницыну влезть в автомобиль, взял его за шкирку. —Нашли момент, чтобы назначить свидание. Человек, можно сказать, с того светавернулся, а вы тут со своими шурами-мурами!

— Вам не понять. — Лайма воинственновыпрямилась. — Вы даже не представляете, как важно мне остаться с этимчеловеком наедине.

— Во какая страсть, — пробормотал тот. — Дажезавидно.

Лайма забралась в свою «девятку» и сердито хлопнула дверцей.Да уж, Возницына ей сегодня не достать. Спасатели зачем-то забрали его с собой,хотя купание, кажется, особо ему не повредило. Кроме того, жара на улице стояланеистовая, и ангина этому типу не грозила. Возможно, команде спасателей нужновыполнить некие формальности? Или со всеми несостоявшимися самоубийцамипроводят беседу многомудрые психологи?

Красный автомобиль так и остался стоять на обочине. Издалиего кривой бампер был похож на сардоническую усмешку. Возницын сказал, что невиделся с Соней год. Если это правда, то она так и не встретилась с ним впятницу. Почему? Да, скорее всего, не встретилась. Ведь Сергей собиралсятопиться из-за того, что потерял мужскую силу и не сможет заиметь собственногоребенка. Значит, про Петьку он ничего не знает.

Перед тем, как ехать к Возницыну, Соня планировала увидетьсяс приятелем, чтобы передать ему фотоальбом. Да не просто с приятелем — сошкольным другом. Это тоже зацепка! Пожалуй, стоит возвратиться в Сонинуквартиру и вместе с Любой обыскать ее снизу доверху. Ненайденная нянькойзаписная книжка должна же где-нибудь лежать! Вдруг случится чудо, и Соняобнаружится у какого-нибудь воздыхателя? Может быть, она влюбилась и потерялаголову? Тогда почему сказала, что едет к Возницыну? Возможно, по дороге онавстретила кого-то, кто изменил ее планы? Если это и есть тот самыйодноклассник, его обязательно нужно найти. И как можно скорее.

* * *

Подполковник Дубняк смотрел на Андрона Игнатьевича глазамиприговоренного к повешению. До сих пор он никогда не общался с ним лично —слишком разные у них были «весовые категории». И никаких точек соприкосновения.И вдруг Барс захотел с ним поговорить. О неоатеистах. Хуже темы для Дубняка небыло. Дело в том, что один из его покровителей, Миловидов, принадлежавший квысшим политическим кругам, финансировал это новое и весьма перспективноедвижение. Не далее, как вчера, Дубняк встречался с его доверенным лицом.Миловидов с помощью неоатеистов был намерен ослабить или вовсе уничтожить ужесуществующие на территории страны секты, а также не допустить внедрения новых.

До него дошли сведения о том, что на днях в Москву подвымышленным именем прилетает Нанак Бондопаддхай — духовный лидер «Оставшихся».Эти «Оставшиеся» уже капитально окопались в Канаде, Южной Америке и в некоторыхстранах Европы. По оценкам экспертов, их доходы достигли астрономических сумм.Одни только курсы личностного роста множились, словно лабораторные мыши, иприносили колоссальные деньги. Неоатеисты готовы были приложить все силы, чтобыне допустить сектантов на территорию страны. Надо поспешить, пока кто-нибудь изотечественных охотников за легкой наживой не обеспечил «Оставшимся» серьезнуюкрышу.