Натан усмехнулся и притянул Мариан к себе. Обжег горячим дыханием ее ушко и шепнул:

– Потрясающе выглядишь!

– Рада, что ты оценил, – хрипло откликнулась она и дразняще провела рукой по его груди. – Пойдем куда-нибудь или останемся у тебя?

– Зачем куда-то идти? У меня достаточно удобно, чтобы осуществить самые смелые наши фантазии, – протянул он, наблюдая за тем, как расширяются от возбуждения ее зрачки.

Мариан хотела его как кошка. Была готова отдаться прямо тут, на полу. Это было видно невооруженным глазом. Но нарушать покой домочадцев звуками их любовной баталии Ящер не станет. Не настолько он развращен для этого.

И Натан потащил девушку в свою комнату. Ощутив донесшийся до него знакомый запах со стороны лестницы, мрачно усмехнулся.

Эулин их увидела? Что ж, тем лучше! Теперь поймет, что он не станет, как собачонка, выпрашивать ее благосклонность. Пусть ложится в свою холодную постель и наслаждается последствиями собственного выбора. А у него на эту ночь более приятные планы!

***

– Все нормально, милый, – сюсюкала над ухом Мариан, – со всяким бывает! Давай через какое-то время еще попробуем.

Натан мрачно смотрел в потолок, раздраженный и злой. Нет, Единый все-таки его проклял, не иначе!

И ведь никогда такого не случалось раньше! Его мужское естество всегда работало исправно. Женщины из постели Натана уходили довольные и счастливые. Теперь же…

Он стиснул зубы, вспоминая детали пережитого унижения. Как несмотря на все ухищрения Мариан, даже возбудиться не смог. А она ведь старалась вовсю и проявила себя как весьма умелая любовница! Но он оставался равнодушным ко всем ее потугам.

Натан даже пошел на хитрость и начал представлять Эулин. И вроде бы что-то шевельнулось. Но стоило вдохнуть чужой запах, как самообман развеялся как дым.

Его тело не хотело никого, кроме проклятой истинной! И он готов был взвыть от осознания этой неутешительной истины.

Что же теперь делать?! Остаток жизни прожить как монах, не знающий плотских радостей?! Натан заскрежетал зубами от злости.

Хотя, может, это пройдет? Прошло слишком мало времени после проведенной ночи с истинной. Естественно, тело не желает удовлетворяться жалкой заменой. Уж слишком сильные ощущения получило от близости с Эулин!

Это как впихнуть в себя прогорклое масло после вкуснейшего ужина, что буквально таял во рту. Противно и не лезет.

От этой мысли он невольно усмехнулся. Нашел сравнение! Рядом лежит красивая женщина, на все готовая ради близости с ним. А он ее с прогорклым маслом сравнивает! И после этого удивляется, что у него ничего не получается!

– Ну, давай еще раз попробуем! – решительно заявил, притягивая девушку к себе.

Она радостно закивала и начала снова пытаться его возбудить. Старалась до тех пор, пока это не стало вызывать у Натана болезненные ощущения.

Он в раздражении спихнул Мариан с себя, отвернулся от нее и выругался.

– Видимо, слишком устал, – попытался найти хоть какое-то оправдание собственной несостоятельности.

– Все нормально, – она обняла его сзади и уткнулась лицом в плечо. – Наверное, это я виновата. Приперлась без предупреждения. Не подумала, что тебе может быть не до этого.

Он поморщился, но возражать не стал. Пусть так и думает! В этом случае удар по самолюбию будет меньше.

Мариан вскоре тихо засопела, обвив его руками и ногами, словно мягкую игрушку. А Натан уснуть не мог долго. Уж слишком невеселые одолевали мысли.

Глава 3

Кемстар, дом Альберов

Эулин Бор

В этот раз раньше всех проснуться не удалось. Наверное, сказалась полубессонная ночь, когда я отключилась далеко за полночь.

Настроение было соответствующее. Сильно хотелось кого-нибудь убить. А лучше всего одну наглую блондинистую стерву, которая неимоверно бесила!

На кухне уже сидели Найя с Питером, уплетая брускетты с яйцом и колбасой. Хоть особого аппетита не было, я присоединилась. Еще и буркнула пожелание доброго утра, пусть и для меня оно таковым не казалось.

Впрочем, судя по тому, что Найя впервые на моей памяти пережарила хлеб, я не единственная. Девушка вообще будто витала где-то в другом месте. Делала вид, что слушает восторженную речь Питера о том, как он разгадал все премудрости артефакта-паучка, и отстраненно кивала.

Догадаться, о ком она сейчас думает, не представляло трудности. И я нахмурилась. Надеюсь, Найя справится с этим чувством.

Исключительно из уважения к девушке, которая готовила завтрак, я откусила немного от брускетты и сосредоточилась на кофе. Вот он мне точно не помешает! Тем более что райна его приготовила отменно.

Не успело мое настроение начать ползти вверх, как за дверью послышались чьи-то шаги. И судя по стуку каблучков, это точно не Натан.

Через несколько секунд на кухню заявилась встрепанная и позевывающая Мариан. Хорошо хоть не в неглиже! Иначе я бы не сдержалась и точно прочла нотацию о правилах приличий. Но платье она все же надела, пусть и явно наспех.

На некоторое время за столом воцарилась тишина. В отличие от меня, ребята не знали, что эта девица оставалась у нас всю ночь.

– Всем привет! – широко улыбнулась она и бесцеремонно плюхнулась на стул. – И мне кофе налейте! – потребовала, придвигая к себе блюдо с брускеттами.

Прежде чем начала есть прямо над ним, Найя поспешила дать ей чистую тарелку. Кофе тоже налила, глядя с плохо скрываемым неудовольствием.

– Ты что здесь делаешь, Мариан?

– А разве непонятно? – продолжая жевать, ответила девица. Еще и одновременно улыбнулась, демонстрируя содержимое собственного рта.

Я поморщилась. Никакой культуры тут явно ожидать не стоит.

– А Натан где? – временно позабыв о собственных душевных переживаниях, продолжила допрос Найя.

– Еще спит, – громко отхлебывая кофе из поставленной перед ней чашки, ответила Мариан. – Так устал, бедненький! – она похабно хохотнула. – Всю ночь мне спать не давал!

Сильно захотелось стукнуть ее чем-то. Внутри всколыхнулись горечь и злость.

Все-таки я была права! Натан – типичный озабоченный кобель, который легко прыгает из одной постели в другую.

Тот, о ком я так нелицеприятно подумала, появился на кухне совершенно бесшумно. Оглядел нас хмурым взглядом и поморщился при виде Мариан. Наверное, ожидал, что с наступлением утра она просто уйдет. Очередное доказательство того, что привык всего лишь использовать женщин!