— А ну как она станет кричать да отбиваться? Да и Филипп Илларионович заподозрит, что дело тут нечисто?

— А будет кричать, — заметил Кирилл, — так мои люди живо ее успокоят.

— Это как так? — взволновалась Сусанна. — Мне страстен не надобно! Невеста чтоб была целехонька-здоровехонька!

— И в голову не бери, мой друг, с Аленой твоей все будет самым наилучшим образом. — Кирилл взял ее за руки. — Поверь мне, я же сам того желаю более всех!

— Что же, так тому и быть, — произнесла Сусанна. — На тебя вся моя надежда, Кирилл!

* * *

— Ты посмотри! Нет, ну какая красота, сестрица! — Нелли открыла коробку, в которой лежало подвенечное платье. — Эк расщедрилась Сусанна Петровна…

И действительно, платье было невиданной красоты: темно-вишневого цвета, разукрашенное белыми кружевами и белыми же цветами, серебром тканое по лифу, оно было к тому же дополнено длинной густой вуалью.

— И глядеть не хочу, — молвила Алена, с неприязнью оглядев наряд.

— Сие дурно, — сказала мать Ефимия, стоявшая тут же. — Не хочешь ты внять моему совету, дитя мое, а напрасно…

— Не мое это, матушка, — жалобно произнесла Алена.

— Да ты надень наряд-то, покрасуйся хоть, — улыбнулась настоятельница.

Нелли пристально взглянула на мать Ефимию. С чего бы эта суровая монахиня да вдруг так разулыбалась? Или нравится ей Алена из-за того рвения, что проявляет к жизни духовной? Странно сие, да ничего не поделаешь — молчи и слушай.

— Одень, одень платье, дитя мое, потешь и себя, и меня, — твердила мать Ефимия.

— Я… я подумаю, — тихо произнесла Алена.

— Хорошо, думай… Я оставлю вас… Может, сестра тебя убедит в чем? — Настоятельница бросила взгляд на Нелли.

Та сидела с совершенно безразличным видом. За те дни, что провела она в монастыре, девушка крепко запомнила, что ни в коем случае не стоит показывать свои истинные чувства и желания.

— Сможешь ли ты, Елена, — строго обратилась мать Ефимия к Нелли, — уговорить свою сестру?

— Да, матушка, — кротко ответила Нелли.

Настоятельница вздохнула и вышла из кельи.

— Не думаешь ли ты, что я захочу это надеть? — обернулась Алена к сестре. — Не хочу я замуж, не пойду и платье мерить!

— Ну при чем тут сие? Платье платьем, а замужество совсем иное… — пробормотала Нелли.

— Ну а для чего же принесли подвенечный наряд сюда? Для чего, как не для того, чтоб сей же час и под венец?

— Вздор, — сказала Нелли. — Ни мачехи тут нет, ни жениха, ни иных…

— Сердце мое неспокойно, Нелли, не верю я ничему, что от Сусанны Петровны исходит!

— Может, ты и права… Послушай, а мне не примерить ли? — спросила, внезапно разволновавшись, Нелли. — Ты не против?

— Я-то нет, с чего, — удивленно ответила Алена. — Но чтобы ты захотела платье примерить? Да, зачем тебе?

— Хочется, сестрица… Я как подумаю, что, кроме клобука в жизни своей, ничего более не надену, так мне дурно делается. Может, в последний раз светское платье надеваю… — прошептала Нелли.

Поглядев на расстроенную сестру, Алена кивнула:

— Сколь много в тебе еще суеты. Право, как они решаются так скоро постриг для тебя готовить? Надень платье, потешься…

Послушав сестру, Нелли подошла к коробке с платьем и аккуратно вынула его.

— Ты поможешь мне? — спросила она Алену.

— Конечно, — ответила та.

Через полчаса Нелли была наряжена по всем правилам.

— Жаль, зеркала тут нет, — пробормотала Нелли, поворачиваясь в разные стороны и пытаясь разглядеть себя в наряде.

— Тут еще вуаль. — Алена достала длинное белое довольно плотное покрывало.

— Ну-ка, дай сюда. — Нелли протянула руки.

Девицами овладело то беспокойство, которое овладевает, когда примеряют они новые и богатые наряды. Ни та, ни другая не могли уже остановиться. Алена приладила на голове у сестры вуаль и часть ее опустила на лицо Нелли.

— Ну настоящая невеста! — всплеснула она руками. — Просто диво!

— Ну отчего тут нет зеркала! — воскликнула Нелли.

Две сестры — одна в богатом платье, другая в черном монашеском одеянии и платке — являли собой разительный контраст. Они глядели друг на друга и каждая находила, что вот именно ее наряд самый подходящий и ей к лицу.

Тут дверь кельи скрипнула, будто от сквозняка.

— Ты глянь, Алена, а дверь-то не заперта, — прошептала Нелли, ухватив сестру за руку.

— А и верно, — простодушно сказала Алена, поправляя на сестре платье.

— Сестрица, пойдем, а? — страстно пробормотала Нелли.

— Куда?

— Да прочь отсюда!.. Ну хоть на улицу, свежим воздухом подышать!

— Ну пойдем, — удивленно согласилась Алена.

Сестры, взявшись за руки, одна за другой выскользнули прочь из «темницы». Странно, но узкий коридор был пуст. Никого они не встретили на пути, и девушки беспрепятственно вышли на улицу.

— Счастье-то, счастье-то какое… — пробормотала Нелли. — Вольный воздух…

— Монастырский воздух, — спокойно произнесла Алена. — Лучше и быть не может.

— Бежать бы отсюда, — с тоской сказала Нелли. — Силы нет, как хочется на волю!

Сестры, Нелли тайком, а Алена так же тихо вслед за ней — хотя она-то не имела причин таиться, — пробирались по пустынному двору вдоль ограды.

— Алена, что я вижу! — воскликнула Нелли и тут же испуганно оглянулась, не услышал ли кто, не всполошился ли. — Смотри!

— Что?

— Да калитка-то в воротах отворена…

— Быть не может, — удивилась Алена.

— Отворена, как Бог свят! И сестры-привратницы при калитке нет!

Действительно, деревянная узкая и низенькая калитка в широких воротах была открыта, да при ней и в самом деле не было никого. Что за диво? Не перст ли судьбы? Нелли, не медля более ни секунды, быстрым шагом направилась к калитке.

«Бежать! Бежать! — вертелось у нее в голове. — Наконец-то! Вот он, счастливый случай!»

Она даже не задумывалась, что будет далее. Вот сбежит она, а дальше-то что? Куда она пойдет? Что с ней станется? Мачеха ее уж, верно, не примет, но… Но теперь у Нелли в голове была только одна мысль: бежать!

Алена беспомощно следовала за сестрой.

— Что ты, Нелли? Куда? — настырно шептала она сзади. — Ты ополоумела!

— Теперь, или никогда, — решительно молвила девушка.

— Нелли! — Алена ухватила сестру за руку, остановив ее бег. — Ты ума лишилась! Куда ты пойдешь?