— Мне ничего не надо. Я не хочу есть.

— Так нельзя. Всё остынет. Демон велел принести всё, так как не знал ваших предпочтений. Но если вы мне расскажете, что любите есть, я передам ваши пожелания повару.

— Я ничего не хочу.

— Может быть, вам что-нибудь приготовить? Я тотчас скажу Луи, он выполнит любое пожелание. Особенно ему удаётся выпечка. Вы попробуйте, тут свежайшие пончики. Пальчики оближете!

Отвернулась к окну, сцепив пальцы в кулачки.

От этой выпечки и впрямь исходит шикарный аромат, но мне просто необходимо сдержаться. Если я сейчас дам слабину и просто куплюсь за еду, выхода назад уже не будет.

А мне просто необходимо выбраться отсюда. Исчезнуть, испариться из дома этого нахала.

Того, кто так жестоко использовал меня. Как игрушку. Как вещь.

— Можешь не распинаться.

Хриплю, откидывая влажную от слёз прядь волос со лба. Прищуриваюсь при взгляде на парнишку. Он такой хрупкий, неказистый, хромой.

Что он делает в доме Демона, напичканным бритоголовыми амбалами? Ведь он не похож ни на телохранителя, ни на убийцу, ни на прислугу. Что его может связывать с боссом?

С этим циничным жестоким мужчиной, который наговорил мне столько непонятных, и скорее всего, лживых слов.

Сглатываю слюну.

Это просто не может быть правдой. Я не верю.

Тима ведь не смог бы так поступить со мной. Со своей женой. Которой он клялся в вечной любви и верности.

Или… Всё же мог?

Сжимаю пальцы в кулаки, прикрывая глаза. Сознание словно перенеслось в тот вечер, подсовывая мне прямые факты того, что Демон, скорее всего, сказал правду.

Ведь после сладкого оргазма я ещё долго оставалась с повязкой на глазах. Так велел Тима. А потом, когда я, наконец, сдёрнула её к чертям собачьим, то обнаружила супруга на кухне, смотрящим куда-то вдаль и курящим в открытую форточку.

— Это было так… волшебно.

Произнесла, прижимаясь к мужу всем своим телом.

Мои волосы ещё были влажными от секса, а по телу раскатывались электрические искры, жаждущие продолжения.

Но Тима оттолкнул меня. Затушил сигарету. Поморщился так, будто перед ним стояла не я, а какой-то рыжий таракан. И потом неожиданно уехал, сославшись на рабочие проблемы.

И пропал. Решил пожить отдельно, переехав к своей матери.

Я чувствовала тогда себя обиженной и оскорблённой.

Не понимала, что так резко изменило поведение супруга. Искала причины в себе, каких-то мелочах, сказанных словах. И не находила.

Тима вернулся домой, когда я сообщила ему о беременности.

Он вроде бы даже обрадовался. Переменился.

Но это было напускное… Лживое и неприятное.

Из дома стали пропадать деньги, ценности, вещи. Муж всё время говорил мне о неприятностях, буквально преследовавших его по пятам. О большом долге, который высчитывают из зарплаты. О постоянном стрессе.

И, наконец, похитили меня…

Выдохнула.

Прижала руки к животу, чётко ощущая биение своего собственного сердца, которое, кажется, упало куда-то вниз. Оно начало ухать так громко, что это стало похоже на крик старой совы. Какой-то раскатистый зловещий хохот. Истерический смех здравого смысла, который навязчиво шептал, что всё правда.

Демон не солгал.

Тимофей действительно расплатился с карточными долгами натурой. Правда, моей.

Ладони моментально заледенели, а воздух в комнате словно навис надо мной грозовым облаком. Стал вязким, как манная каша.

Рваный вдох.

Десять недель. Десять счастливых недель я жила с полным ощущением того, что беременна от супруга. Что этот малыш окончательно скрепит наш брак с Тимом, а денежные проблемы отойдут на второй план.

Но теперь…

Теперь я даже не знаю, что думать. В голове — полный сумбур, как будто кто-то размешал огромной ложкой всё то, что было тщательно разложено у меня по полочкам.

Вторгся в мою личную жизнь своей хозяйской рукой…

Хм… Или вовсе не рукой…

А тем местом, которым сделал мне ребёнка…

Та интимная близость… Тот шикарный секс, который я потом ещё долго прокручивала в своей голове, прикусывая губу от возбуждения, он был единственный в том месяце. Именно тогда я и забеременела.

Чёрт…

— Демон будет недоволен, если вы не поужинаете.

Робкий голос парнишки вырывает меня из объятий воспоминаний, с шумом грохая о жуткую расплавленную реальность. Моё тело вибрирует от отчаяния, и я с силой бью ладонью по пушистому белоснежному ковру.

— Мне наплевать! Глубоко насрать на вашего Демона! На то, будет он доволен или нет, ясно?

— Ясно. Но что мне ему сказать?

— Скажи, что я объявляю голодовку! Буду сидеть голодной, пока он не выпустит меня отсюда! Я не хочу быть пленницей, слышишь?

Парнишка кивнул. Обиженно засопел так, как будто я лично его обвинила во всех своих неприятностях.

— Я не могу ему ничего передать. По крайней мере, сейчас. Демон уехал. Его нет в особняке. Но он просил отдать вам кое-что.

Кит быстро нагнулся к тележке. Фантастически длинными, какими-то корявыми пальцами взял конверт. Протянул мне, выжидательно осматривая.

Сглотнула слюну.

Подошла к моему охраннику на негнущихся от напряжения ногах. Осторожно взяла конверт из жёлтой бумаги. Повертела в руках.

Ни подписи. Ни обращения. Ничего.

Заклеен тщательно. И внутри явно что-то есть.

Мягкое, почти невесомое.

— Ладно. Иди.

Закусываю нижнюю губу, провожая парня влажными от слёз, глазами. В конце концов, он не виноват, что мне пришлось познакомиться с Демоном. При таких эмм… странных обстоятельствах.

Он, кажется, предан ему и не желает никому зла. Смотрит на меня с участием, словно переживает.

За Китом захлопывается дверь, и я с силой надрываю тонкую ткань конверта. Раскрываю его ледяными пальцами, перевернув над кроватью.

На постель, застланную пушистым пледом, падают кружевные трусики.

Внутренности тотчас скрутились в тугой комок.

Меня окатило волной жара, когда я схватила нижнее бельё, порванное по шву властной сильной рукой. Теперь у меня не осталось никаких сомнений.

Демон говорил правду.

В моих руках оказались те самые трусики, надетые в ту запоминающуюся ночь и бесследно исчезнувшие после неё.

Финита ля комедия.

Демон