Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И писки преданно уставился на компаньонов.
— А родители что в это время делали?
— Примерно то же, что вы сейчас, — Гай ехидно усмехнулся. — Мадам красилась, господин Марков брился, на ребёнка обращали примерно столько же внимания, сколько на лай соседской собаки.
— Ясно. Кто у нас остался? — Елена за время рассказа успела докраситься и сейчас переодевалась за ширмой в коктейльное платье в стиле «великого Гэтсби», тёмно-золотое с отделкой полосой синего бархата.
— Остался кузен, — ответил Андрей. — Тёмная лошадка, вообще говоря, я-то считал, что у Вадима не осталось живых родственников.
— Кузен спал, — отчитался Гай. — Я заглянул к нему ещё раз перед тем, как сюда вернуться — ну, он уже проснулся и пил.
— Что?
— Аква-виту, судя по запаху.
— Ясно. Ну что же, я готова, только туфли надеть, — сообщила Лена, выходя из своего укрытия.
— Ого! — пикси бесцеремонно подскочил и пощупал ткань платья. — Мягкая, а я думал, колоться будет. Ты ничего, выглядишь получше остальных тёток!
Усмехнувшись, Беланович достал из шкафа коробку с логотипом знаменитого кондитера, жестом снял стазис и открыл крышку. Невыносимо запахло шоколадом.
— Наслаждайся, заслужил!
Елена взяла его под руку, они вышли из комнаты, и Андрей тщательно запер дверь.
* * *
В середине ужина, когда гости расслабились, голоса стали громче, а разговоры — свободнее, Лена тихонько выскользнула из столовой и поднялась на второй этаж. В комнате она сбросила туфли, села в кресло и сказала негромко:
— Уважаемый домовой! Московский главный, Лавр Корнеевич, передавал привет здешнему старшему, Порфирию Никодимовичу, а вас просил поговорить со мной.
Несколько мгновений было тихо, потом колыхнулась тяжёлая штора, и бородатый мужичок в локоть ростом появился на подлокотнике второго кресла.
— Ну, и о чём говорить хочешь?
— Меня зовут Елена, моего партнера — Андрей. А вас?
— Мефодий Варламович я. А этот ваш рыжий, который по всему дому шастает, он кто?
Мысленно выругав Гая и пообешав выдрать ему рыжие патлы, если он успел поссориться и с этим домовым, она спокойно ответила:
— Это наш помощник, он пикси. Его зовут Галлитрап.
— Галлитрап, — фыркнул домовой. — Ладно, спрашивай.
— Хозяин дома нанял нас, чтобы разобраться, почему ему не удаётся продать имение.
— Да потому что нельзя! — раздражённо ответил Мефодий Варламович.
— Почему нельзя?
Но объяснять он не пожелал — фыркал, плевался, дёргал себя за бороду, но дальше сказанного не шёл. Наконец Елена отступилась.
— Ладно, — сердито выдохнула она. — Нельзя. Будем работать сами. Но если что, вы нам поможете?
— Можно будет — помогу, — неуступчиво ответил домовой. — Если тебе Лавр Корнеевич доверяет, мне перечить не след, а только есть и посильнее меня сила. Видно будет. Всё, за тобой идут.
И он исчез, будто и не было.
В дверь и в самом деле постучали. На пороге стояла Софья Яковлевна Левинсон, смотрела с тревогой:
— Леночка, с вами всё в порядке? Вы так надолго пропали…
«Вот интересно, — зло подумала Елена. — А если бы у меня приступ поноса случился, ты бы тоже пришла выяснять?»
— Спасибо, — вымученно улыбнулась она. — Никаких проблем, просто получила магвестник, пришлось срочно отвечать.
Софья Яковлевна окинула взглядом комнату, не увидела ни бумаги, ни пера, и понимающе поджала губы.
— Да, конечно. Дела. Я понимаю.
— Пойдёмте, я уже всё закончила.
«И дверь теперь не запрёшь, уходя, начнёт ведь подозревать не пойми в чём. Такая уютная пожилая леди, а смотрит — и жутко делается».
Нежно улыбаясь друг другу, дамы бок о бок спустились по лестнице…
* * *
После десерта хозяин дома, радостно потирая руки, спросил:
— На прогулку? Смотрите, какой снег идёт, словно в сказке! И не холодно вроде бы…
— Мокро только, так что горка отпадает, — поёжилась Алла Маркова. — Кто-нибудь проверял прогноз погоды?
— Завтра обещали потепление, — ответила Софья Яковлевна. — Так что если гулять — то сейчас.
Толкаясь и посмеиваясь, все отправились переодеваться.
Конечно, это заняло какое-то время, и на крыльцо вывалились уже ближе к полуночи. Небо было затянуто тучами, снег всё сыпал, прямо на лету слипаясь в громадные комья. Запрокинув голову, Лена поймала такую снежинищу на язык и замерла.
— Вкусно? — спросил кто-то из мужчин.
— Лучше любого мороженого, — ответила она.
— Пройдёмся до рощи? — предложил Вадим.
Накатанная дорога была ещё различима под свежим снегом, но ноги гуляющих проваливались глубоко, а под подошвами хлюпало.
— Пожалуй, я вернусь, — сказал Левинсон недовольным голосом. — Соня, пойдём! Ноги промочишь.
— Лёвушка, но я хотела прогуляться перед сном…
— Соня, — повторил супруг с нажимом. — Пойдём!
Пожав плечами, Софья Яковлевна повлеклась следом за повелителем. Дождавшись, пока их фигуры закроет снегопад, Стелла фыркнула:
— Бежит следом по свистку, словно собачка.
— А может быть, она просто с ним согласна? — возразила Маркова.
— И тебе не мешало бы иногда считаться с моим мнением, хотя бы для разнообразия, — добавил Корнелий весёлым голосом.
Как раз в этот момент тучи разошлись на миг, и на лицо художника упал лунный луч. Елена даже вздрогнула, настолько не соответствовали его мрачному взгляду этот голос и широкая улыбка.
Тут откуда-то ударил порыв ветра со снежным зарядом, и Андрей озабоченно произнёс:
— А господин Левинсон был прав! Надо возвращаться, похоже, снег теперь с дождём…
Дорога к дому, такая нарядная и праздничная каких-то десять минут назад, стала превращаться в сплошной каток, гладкий и скользкий, словно зеркало. Цепляясь друг за друга, падая и хохоча, компания доползла до крыльца, и все упали в изнеможении.
Хозяин дома, с сожалением оглядывая их, сказал:
— А я ещё хотел предложить поиграть в лото…
— Нет-нет, никаких игр! Горячий душ и тёплое одеяло, это я вам как врач говорю! — воскликнул Владимир Марков. — Иначе ты рискуешь завтра получить лазарет на десять коек.
Елена сразу же отправилась наверх, чтобы поскорее попасть в душ: она и в самом деле замёрзла и промочила ноги, а ванных комнат было всего две. Отогревшись под горячей водой, она надела пижаму, завернулась в тёплый халат, замотала волосы полотенцем и уступила место Стелле. Та буркнула что-то вроде благодарности.
В комнате у них был гость. Точнее, хозяин — Вадим сидел у разожжённого камина, на журнальном столике стояла бутылка коньяку и три бокала.
— Будешь? — спросил Андрей.
— Конечно. Но вам, Вадим, придётся простить мой разобранный вид.
— Ничего, я понимаю, все промокли.