ему не было, лишь по этой причине я разлепила сухие губы и позволила влить в себя всё до капли.

Поморщилась и закашлялась тут же. Оттолкнув Эрика, резко села и схватила предусмотрительно подготовленный стакан воды.

— Ещё один, — напомнил хмурый маг, пока я делала большие жадные глотки.

Второй заботливо откупоренный бутылёк попыталась взять и выпить сама, но руки всё ещё сильно дрожали и пальцы не слушались, так что жених убрал мою ладонь мне на колено и повторно зелье влил сам, осторожно приподняв голову за подбородок двумя пальцами.

Стакан, едва я, прокашлявшись, допила воду, был выхвачен и закинут в портал в неизвестном направлении. Тратить время Эрик не привык, и пока я пила, сбегал в ванную и вернулся с мокрым полотенцем, чтобы быстро и максимально аккуратно оттереть моё лицо от крови.

На попытку взять дело в свои руки ответил кратким:

— Я быстрее.

Это было правдой и единственной причиной, по которой я разрешила ему продолжить.

— Следов не оставила? — сосредоточенно спросил он.

Зелье действовало быстро, практически мгновенно, и двойная доза уже вернула мне утраченные силы и избавила от сонливости. Только руки до сих пор продолжали мелко дрожать.

— Нет.

Губы, шевельнувшись, коснулись большого пальца, моё тёплое дыхание скользнуло по мужской ладони.

Вздрогнувшей и замершей на мгновение.

Проклятье…

— Эрик, не…

Не слушая меня, парень медленно опустил ладонь с полотенцем, столь же медленно поднял другую руку и осторожно, едва касаясь, словно очень боясь навредить простым прикосновением, провёл кончиками пальцев от уголка губ вверх по скуле.

Я не шевелилась, лишь ощущала, как сильнее и тяжелее забилось сердце в груди.

Замершие на секунду на виске пальцы заправили прядку волос мне за ухо, очертили его контур, скользнули на затылок и разместились там уже всей ладонью так, что большой палец остался на ухе.

— Эрик, — позвала напряжённо.

Поднял вторую руку, парень удержал, когда я дёрнулась и попыталась отстраниться. Легко снял резинку с моих волос и тут же зарылся в них пятерней.

Медленно опустил её вниз, позволяя светло-медным прядям пробежаться сквозь пальцы.

И поднёс руку к моему лицу с убийственно спокойным:

— Это стало бы твоим приговором.

Удивившись от слов, но не от действий, я в недоумении опустила взгляд и отчётливо разглядела на широкой ладони с чётко выделяющимися венами три крохотные песчинки.

Песок, залетевший сквозь портал, попал мне в волосы.

Вымораживающий изнутри холод медленно скользнул от затылка к пояснице.

Я в ужасе посмотрела на Эрика, невольно ища в нём поддержки. Парень смотрел на меня в ответ с мрачным напряжением.

Мы оба понимали, что такой мелочи, как трёх песчинок, его отцу хватило бы для вынесения приговора.

— Спасибо, — прошептала я искренне, осознавая, что смерть была значительно ближе, чем я предполагала.

— В душ, я уберу здесь, — скомандовал парень, рывком поднимаясь и освобождая меня от своих прикосновений.

Находясь в несколько оглушённом осознании, я соскользнула с кровати, обошла Эрика и бросилась в ванную комнату, в очередной раз порадовавшись, что из всех комнат академии мне досталась одна из тех, в которой имелась личная ванная.

Когда вышла, закутавшись в пушистый халат и спрятав волосы в полотенце, Эрика уже не было. Следов его присутствия тоже.

* * *

А ночью мне снились глаза монстра…

Большие, яркие, не то синие, не то зелёные, горящие золотом глаза с истинно драконьим вертикальным зрачком…

— Привет, — прошептала я, чувствуя, как растекался и усиливался жар внутри, а голова плыла, пока я верно и неумолимо тонула в мерцании таких прекрасных глаз.

Монстр не ответил, а золотое сияние вдруг окутало меня со всех сторон, согревая и убаюкивая ощущением абсолютной безопасности.

* * *

Отец моего жениха дал знать о себе лишь следующим утром.

Сама по себе вспыхнула стоящая на столе свеча, заставляя меня оторваться от расчёсывания волос и напряжённо на неё посмотреть. Обычное рыжее пламя, колыхнувшись, стремительно увеличилось в размерах, зашипело и выплюнуло на стол прямоугольник чёрного, как ночь, конверта. После погасло, словно и не было ничего.

Отложив расчёску и старательно сдерживая внутреннюю дрожь, я подошла, подхватила лишённый каких-либо опознавательных знаков конверт, надорвала и вытащила на свет плотную столь же чёрную бумагу.

«12:00».

Вот и всё, что было выведено золотыми, красиво переливающимися чернилами ровно по центру.

Появилось привычное уже желание плюнуть на всё и сбежать из страны, примкнув к кочевым племенам Аме́йских лесов. Но бывают такие люди, которые найдут и заберут тебя даже у смерти… исключительно из упрямства и неумения проигрывать. Страшные люди. Очень страшные.

Глава 4

Первой парой новой учебной недели у нас стояла Теория погребения. Сразу после неё шла практика на одном из столичных кладбищ, так что тут, хочешь не хочешь, а приходилось писать конспекты, силясь вникнуть в смысл монотонного бубнения старенького профессора Зе́йнара.

Спать хотелось до ужаса. Даже тем, кто на пару шёл бодрым и полным сил. У голоса невысокого седовласого чародея имелось поистине волшебное действие — усыплял он за считанные минуты.

Хорошо, что практика дальше не с ним, а с магистром Йо́зефом, уважаемым чародеем из штаба императора. Мужик он боевой, местами грубый и безжалостный, но однозначно мировой. Так считала вся наша выпускная группа, и на занятие с Йозефом бежала с радостью.

Хоть каждый раз перед встречей с ним нам и приходилось два часа бороться со сном на паре Зейнара.

* * *

Едва прорычала химера, оповещая об окончании первой пары, дверь аудитории с грохотом отскочила к стене, заставляя вздрогнуть и мгновенно проснуться всех нас.

— Группа подъём! — проорал единым словом влетающий в кабинет Йозеф.

Мы повскакивали, профессор вздохнул, понимая, что нормально закончить пару ему уже не позволят.

Го́ран Йозеф раньше был учеником профессора Зейнара, об этом мы все знали, а из ходящих по академии слухов знали ещё и то, что пары профессора адепт Йозеф срывал постоянно. Сейчас он возмужал, поумнел, проникся уважением, но себе не изменял и продолжал срывать занятия. Правда, уже наши.

— Выровнялись, гномьё! Ноги в руки и живо в портал! — прикрикнули на нас, взмахом руки, не глядя, швыряя в стену с меловой доской печать магического перехода. После чего уже другим, вежливо почтенным голосом магистр Йозеф пробасил, обращаясь к старому учителю: — Как жизнь молодая, профессор?

У магистров уровень магии и мастерство её владения было на порядок выше нашего, так что мы, торопливо скидывая вещи в сумки, с одинаковым восторгом и благоговением проследили за тем, как открывается портал.

Брошенная Йозефом печать ударилась о