– Для чего мы покинули этот замок так рано? – жаловался Плешивый Леонес. – Клянусь правой рукой Гавейна, Славного Рыцаря, и особенно тем мизинцем, на котором носил он перстень, – нам бы передохнуть да хорошенько подкормиться.

– Скажи лучше, малодушный, – обратился к нему рыцарь, – о чем еще, кроме еды, ты толковал с той стряпухой? Точно ли она родня великанам, или же мне это почудилось?

– По правде сказать, она действительно родня великанам, – ответил мальчик. – И я быстро нашел с ней общий язык, потому что великаны ничего так не любят, как маленьких человечьих детей. Они тешатся с ними, и играют с ними, и щекочут, и угощают, и смешат, и заставляют проделывать разные трюки, и так может тянуться месяцами, да только под конец великанья природа все равно берет верх, и человеческий ребенок оказывается в котле с вареными овощами. Но до того, как это произойдет, у ребенка довольно много времени.

– И что же ты разузнал?

– Зовут ее Берта Большой Зуб, – сказал мальчик Леонес, – и родилась она от того же корня, что и Красный Рыцарь, которого вы преследуете, мой господин.

– Как же вышло, что Берта сделалась стряпухой в Гибельном Замке?

– Владельцы замка – могущественные колдуны, – объяснил мальчик, – только им и под силу совладать с Бертой. Сама же она родилась от любви великана и одной толстой женщины, потому и силы в ней ровно вполовину от великаньей. И она не так свирепа, как ее чистокровные сородичи. Когда она готовит мясо, то не режет его ножом, а рвет руками. И она способна разорвать голыми руками целого быка. И это умение в ней особенно ценится господами.

– Понятно, – сказал Рыцарь Без Имени.

– Красный же Рыцарь, – продолжал мальчик Леонес, – владеет Красным Городом, до которого осталось нам менее дня пути.

– Это мне известно и без тебя, – сказал Рыцарь Без Имени. Поспешим! Хотел бы я поскорее разделаться с ним и освободить Прекрасного Виночерпия, чтобы можно было вернуться к моей прежней жизни.

В таких и подобных разговорах прошел час или более того, и вот Рыцарь Без Имени и его оруженосец выбрались на берег реки и увидели мост, а перед мостом – плачущую даму.

Волосы этой дамы были цвета ореховой коры, убранные под тонкую сетку, затканную драгоценными камнями; глаза ее были зелеными, черты лица тонкими, а нос покраснел от плача.

Безымянный Рыцарь приблизился к ней на Грингалете и вопросил:

– Что с вами случилось, прекрасная дама, и не могу ли я чем-нибудь помочь вам?

– Увы! – сказала дама, глотая слезы. – Со мной произошла ужасная беда. Мой возлюбленный вручил мне своего сокола как залог верности и нерушимой любви, а я упустила птицу. Что мне теперь делать? Ничего на свете не страшусь я так сильно, как его гнева!

– Но за что бы ему гневаться на вас? – удивился Безымянный Рыцарь. – Ведь вы не изменили вашей любви, лишь потеряли птицу.

– В этой-то птице и заключалась вся наша любовь, – ответила дама. – Выслушайте меня, как это случилось. Мы крепко любили друг друга и обнимали друг друга руками всякий час, когда выпадала такая возможность. Но потом он сказал: «Любезная дама! Я хотел бы быть ближе к вам и чувствую, что сюрко мешает мне осуществить это желание!» И он снял с себя сюрко (потому что доспех он снял с себя еще раньше), а я тоже сняла с себя блио, и остались мы в одних рубашках. И снова мы крепко обняли друг друга руками. Но сохранялось еще препятствие, и тогда избавились мы и от рубашек. Однако и после того близость наша показалось нам недостаточной. «Любезная дама! – сказал мне мой возлюбленный. – Не знаю, как и быть. Даже кожа препятствует мне ощущать вас в полной мере, и я хотел бы проникнуть к вам под кожу. Но если нам с вами избавиться и от этих покровов, то, боюсь, жизнь наша станет недолгой».

– Клянусь погребенной ногой Гавейна, той, что в шелковом чулке! – вскричал тут оруженосец. – Весьма разумное рассуждение!

– Поэтому, – продолжала дама, – мы решили изъять наши чувства из души, он из своей, а я – из своей, и вложить их в сокола, потому что у сокола есть крылья и он может парить в поднебесье, подобно тому, как душа человеческая взмывает на седьмое небо любви и еще выше. А вот теперь я упустила сокола и вместе с ним потеряла нашу любовь.

– Это весьма прискорбно, – заметил Рыцарь Без Имени.

И тут он увидел, как к ним скачет во весь опор рослый и могучий рыцарь. Доспех на нем был добрый, а вот лицо у него было очень злое, хотя и прекрасное чертами. Увидев, что дама стоит у моста, плачет, и сокола при ней нет, зато рядом стоит какой-то незнакомый рыцарь и ласково беседует с нею, Гневный Рыцарь разъярился, поднял меч и, ни слова не говоря, срубил даме голову.

Затем он повернулся к Рыцарю без Имени и закричал:

– Сражайся со мной, предатель!

– Тебе придется подождать, пока я облачусь в мои доспехи, – предупредил Рыцарь Без Имени. – Ты только что нанес мне страшное оскорбление, обезглавив даму у меня на глазах!

С помощью мальчика Леонеса он извлек доспехи из сетки и взял свой щит, после чего воссел на Грингалета, и они с Гневным Рыцарем сошлись в поединке.

Бились они долго, нанося друг другу свирепые и страшные удары, и доспехи на обоих были изрублены. Наконец Гневный Рыцарь сбросил Безымянного с коня и наступил ногой ему на грудь, а затем наклонился и расстегнул на нем шлем.

– Мне придется отрубить тебе голову, если ты не признаешь своего поражения, – предупредил он. – Ибо таков мой обычай.

– Не только твой, – прохрипел Безымянный. – Однако мне бы не хотелось остаться без головы прежде, чем я разыщу Красного Рыцаря и освобожу Прекрасного Виночерпия. После этого мне нужно догнать еще двух злодеев-рыцарей Фае и Гомере, которые забрали голову Гавейна.

– Вижу я, жизнь тебе нужна позарез и потому я не стану забирать ее, – согласился Гневный Рыцарь. – Но я заберу твоего коня.

Он отпустил Безымянного Рыцаря, тщательно осмотрел и убрал в ножны меч, затем нагнулся к бездыханной даме и подобрал ее голову.

– Эй, малый, – обратился Гневный Рыцарь к мальчику Леонесу, – приподними-ка тело моей дамы.

Мальчик подчинился, и кровь перепачкала ему одежду. А Гневный Рыцарь посадил голову дамы обратно ей на плечи, и голова приросла как ни в чем не бывало. Дама тотчас принялась плакать.

Гневный Рыцарь, не обращая никакого внимания на ее слезы, усадил ее на Грингалета, сам сел в седло своего коня, и, держа Грингалета в поводу, двинулся по мосту за реку. И скоро оба они скрылись из виду.

Леонес помог Безымянному рыцарю снять доспехи. Однако доспехи оказались настолько изрубленными, что пользоваться ими уже не было никакой возможности. Да и возить их было не на ком, ведь Грингалета они лишились.

Они перешли мост пешком, и вот перед ними Красный Город, сияющий в лучах полуденного солнца. Стены и башни его сложены из красного камня, он отражается в реке, дробится и наполняется золотыми искрами, а небо над ним такой глубокой голубизны, что ломит глаза.