Мы — атлурги, и пора вспомнить, что это значит. Когда-то Руг провёл через пустыню первых из народа и научил нас выживать. С тех пор он покровительствует самым сильным и смелым. Он может отнять, но может и даровать жизнь.

А если и этих доводов для вас недостаточно, то я скажу следующее. Я уверен, что боги будут на нашей стороне, и сделаю для этого всё. Отряд добровольцев поведу лично я. В этом случае наши шансы не просто увеличатся, — они станут реальными.

По мере того, как Корт говорил, тон голосов сменялся с недовольного на изумлённый. Тихий шёпот постепенно перерос в грохот рушащейся лавины.

Гвирн пытался что-то возражать, но на этот раз атлурги не затихали при звуках его голоса. Они продолжали бушевать. Спорить и соглашаться не только с Кортом, но и друг с другом. Эхо голосов отражалось от высоких сводов, обрушиваясь вниз, многократно усиленное. Корт с трудом мог расслышать собственные мысли.

Неожиданно вперёд шагнул атлург из толпы. У него было крепкое телосложение, с которым резко контрастировало лицо, застывшее безжизненной маской, и ссутулившиеся плечи. Как будто из него выдернули стержень, и сильное, ещё молодое тело обвисло тряпичной куклой.

Он встал лицом к атлургам и сказал что-то, что за рёвом голосов Корт не расслышал. Мужчина повторил, уже громче. Корт видел, как внезапно и резко его спина выпрямилась, а кулаки крепко сжались. Третий раз атлург крикнул так громко и отчаянно, что наконец привлёк к себе внимание.

— Я пойду с Кортом! — Вот что он кричал.

А когда атлурги немного стихли и повернули к нему лица, повторил ещё несколько раз:

— Я пойду с Кортом. Я пойду с ним.

И вдруг он снова сдулся. Плечи поникли, а голос звучал приглушённо.

— Вы тут обсуждаете, как поступить, чтобы что-то выгадать для себя. Примериваетесь, за кем пойти, чтобы ваш лурд мог отдать поменьше, а получить побольше. Занимаетесь интриганством, строите теории, хорохоритесь друг перед другом. А между тем народ уже начал нести потери.

У меня умерла грудная дочь, потому что у её матери нет молока — ей самой нечего пить. Поэтому я готов стать первым добровольцем. Я лучше сам сгину в песках, чем допущу, чтобы умер еще кто-то из моих родных.

На долгую минуту в Зале воцарилось молчание. Несчастному отцу удалось пристыдить всех, и Корт не был исключением.

— Спасибо, — негромко сказал он спустя некоторое время. — Я с радостью разделю с тобой тяготы пути.

— Не надо благодарности, — с горечью проговорил атлург. — Я делаю это для своей семьи, даже если мне самому никогда не суждено будет вернуться.

Корт ничего не ответил, только кивнул.

— Он прав. Скоро такое начнёт происходить повсеместно. У меня тоже маленький ребёнок. Я пойду.

— И я.

— И я!

Количество атлургов, желающих стать добровольцами, быстро росло. И вскоре стихийно организовавшийся отряд уже насчитывал несколько десятков человек.

Атлургов можно было назвать по-разному, но трусами они не были. А семейные ценности были здесь настолько сильны, что без преувеличения каждый мужчина, не раздумывая, мог пожертвовать собой ради родных и близких. Но среди добровольцев были не только мужчины. Вызвалось и несколько женщин — и этому Корт тоже не был удивлён.

Он с удовлетворением и благодарностью кивнул, принимая сразу всех желающих присоединиться. Корт не сомневался, что после сегодняшнего Утегатола ещё в течение, по меньшей мере, недели количество добровольцев будет расти.

Корт уже мог представить себе эту силу. Этих мужчин и женщин, объединённых общей целью, общей опасностью и общим возвышенным порывом. Он был горд за них. Горд за свой народ.

Его размышления прервал басовитый голос Ауслага:

— Что ж, если с этим покончено, есть ли у кого-то ещё вопросы, которые он хотел бы вынести на обсуждение?

Взгляд Корта моментально метнулся к Юте. Девушка неподвижно стояла в стороне, глядя в пол. Она молчала.

— Хорошо, — пророкотал глашатай. — Тогда на сегодня всё. И да пребудет с нами воля Руга!

***

Один поворот, другой, третий. Юта не боялась заблудиться, ведь уже не раз бывала тут. Настало утро следующего дня после Утегатола, и Юта не была уверена в том, что мужчина сейчас дома, но всё равно пришла. К своему удивлению, отдёрнув полог, она увидела его, сидящим за столом лицом к внутренним покоям. Его крепкую, идеально ровную спину, обтянутую кофтой тонкой выделки.

Гвирн обернулся на звук.

— Юта? Рад, что ты зашла. Проходи.

На лице мужчины заиграла дежурная улыбка, но его глаза не улыбались. Гвирн был рассеян, приглашая Юту присесть. Его красивые золотые глаза не искали, как обычно, её взгляда, а смотрели в пустое пространство перед собой.

Юта понимала, что занимает сейчас мысли Гвирна. Она знала, что он был занят делами Утегата беспрестанно в последние недели. И что Гвирн болел за свой народ не меньше, чем Корт.

И всё же она эгоистично пришла к Гвирну со своими проблемами. Пришла, потому что не знала, куда ещё идти. К тому же за последние месяцы Юта так привыкла к его обществу, что, кажется, не могла сейчас оказаться ни в каком другом месте.

— Я не смогла, Гвирн. Я должна была сказать на Утегатоле о своих планах. Должна была рассказать, что мне снова надо уйти. Ведь это важно! Я знаю, что ты не согласен со мной. Понимаю, что у тебя и у народа сейчас другие приоритеты. Но пойми, дети Колоссов — это мой народ. И я хочу, нет, я просто обязана им помочь! — без предисловий начала Юта постоянно повторявшийся между ними спор.

— Я всё понимаю. И вовсе не считаю, что то, о чём ты говоришь, не важно.

Взгляд Гвирна потеплел и перестал блуждать по комнате, остановившись на Юте. Теперь он по-настоящему улыбался ей. Той особенной нежной улыбкой, которая, казалось, предназначалась только ей.

— Но теперь твой народ — атлурги, — продолжал Гвирн. — Разве не лучше сейчас сосредоточиться на том, что находится у тебя перед глазами? Чем тщетно ломать голову о том, что ты не можешь изменить? По крайней мере, в данный момент?

Гвирн заглянул Юте в глаза и мягко взял за руку, стараясь не задеть забинтованных предплечий, чтобы не сделать больно.

— Да, наверное, — стушевалась девушка. Она вздохнула, отводя взгляд. — Это всё Корт, из-за него я ничего не предприняла.

— Что он сделал на этот раз? — хмыкнул Гвирн.

Юта замялась, слегка краснея:

— Ничего, забудь об этом. Я сама виновата. — Она вздохнула. — Ты прав. Просто проблемы Утегата сейчас