— Привет, — наконец-то выдает Орлов и тянется рукой к пакету, который я до сих пор сжимала до беления пальцев.

Отдаю Кириллу пакет и захожу внутрь. Опускаюсь на корточки, чтобы расстегнуть застежку на босоножках, но бывший делает марш-бросок и оказывается у моих ног:

— Давай я.

Не сопротивляюсь. Когда еще Орлище будет таким заботливым? Надо пользоваться моментом!

Касание его умелых рук — нечто, чистый кайф. Я прикрываю глаза, наслаждаясь моментом и считая мурашек, бегущих по спине. Вот как он так делает, а? Вроде, ничего особенного. Подумаешь, снял босоножки, но я, как в песне Поляковой: «Лед тронулся, когда он до меня дотронулся». Растаяла, чего уж там?!

— Если бы я знала, что тебя здесь увижу, то взяла бы с собой колечко, — выдаю ровным тоном.

Кирилл поднимается с колен. Замирает напротив меня, распрямляет свои широкие плечи, немного наклоняет голову вправо, смотрит.

Дышу ли я в этот момент? Думаю, что да, хотя… Дыханием — это трудно назвать, я будто пробежала пятикилометровый марафон, а сейчас стою на месте, как вкопанная, ощущая в легких покалывание.

— Я заеду на днях, — коротко бросает и я, не ожидав подобного ответа, на миг впадаю в ступор.

Блин… И как я планирую его забывать? Как? Не забывается этот гад, хоть тресни меня по башке кирпичом. Моя первая любовь и единственная, к сожалению. К моему огромному сожалению!

В коридоре слышится топот ног, а затем в поле зрения появляются блондинистые локоны — Анька! Сие чудо бежит в мою сторону со всех ног, а затем загребущими ручищами хватает меня за плечи и в охапку.

Твою дивизию, подруга, ребра не сломай!

— Соня, — чмок-чмок. Целует в обе щеки, оглядывает с головы до ног: — не поняла. Ты что, поправилась?

Япона бабушка, Анна! Убью тебя заразу, ну не при Орлове же?! Ну, поправилась, ну, набрала два кило и что? Так сильно заметно, что об этом стоит орать на весь мир, мол, смотрите, люди добрые, Мартынова пожирнела!

— П-ф-ф, — закатываю глаза, шикаю на ухо: — не ори так, дура.

Киваю на Орлова, а этот гад стоит себе на месте, будто постамент и совсем не собирается уходить. Он глаз не сводит и так лениво улыбается на одну сторону, наслаждаясь моим фиаско. Ему-то что? Он сразу родился красивым и фигуристым, а мне приходится питаться, как птичка или Дюймовочка: клюю себе по зернышку и все равно полнею!

— Ой, извините, — виновато пожимает плечами и отстраняется.

— Софья, привет, — а это уже исходит из уст Толика.

Анатолия я терпеть не могу с первой встречи, впрочем, у нас это взаимно! Мы знакомы с ним десять лет и все это время просто терпим друг друга из-за великой любви к нашей Анюте. Так получилось, что сначала я познакомилась с Толиком — он был лучшим другом Орлова, и только потом — с Аней. И вот какая забавная проделка судьбы! С Орловым я разошлась, а подруга осталась, ну хоть какая-то польза от этих двух бабуинов: Орла и его друга Анатолия.

— Здравствуйте, Анатолий, — тяну нарочито вежливо и получаю кайф, когда Толик сжимает челюсти, сдерживаясь, чтобы не вступить со мной в словесный батл.

Возможно, в любой другой раз этот тип тоже отпустил бы дурацкую шутку на счет моих лишних два кило, но! При Орлове не смеет — знает, что Кирилл не позволит стебаться. Еще чего? Такую роль он оставил только для себя, а другие пусть даже думать не думают!

— И что стоим?! — тишину нарушает голос подруги. — Идемте в зал на диван, в ногах правды нет.

— Ее вообще нигде нет, людям нельзя верить, — бросаю взгляд на Орлова и он все понимает, понимает гад, но устраивается за моей спиной, а затем кладет руку на талию.

Разворачиваюсь к нему лицом. Смотрю пристально, сурово, но он и бровью не ведет.

— Кирилл!

— София! — отвечает с такой же интонацией.

— Держи свои лапы в карманах.

— Нельзя? — игриво улыбается.

— Ни в коем случае, — качаю головой.

— А если так…

Не успеваю сообразить, как Орлище хватает меня за талию и притягивает к себе. Зарывается рукой на моем затылке и жадно впивается в губы глубоким поцелуем. Святые египетские кошки! Ножки-то подкашиваются, я еле стою… Жарко. Горячо. По телу проносятся импульсы, так хочется… Запрыгнуть на него, обхватить ногами торс, скрестив щиколотки на пояснице. Он же сильный. Выдержит — знаю точно!

— Кирилл, хватит, — произношу, отстранившись.

Залившись алым румянцем, прикладываю к своим губам указательный палец. Он перехватывает мою руку и подносит ко рту, чтобы поцеловать каждый пальчик.

— Сонь, давай сегодня не сорится, хорошо? — смотрит умоляющим взглядом, будто котик из «Шрека».

Ах, Орлов, какие ссоры? Я тут минуту назад из снежной бабы превратилась в лужицу у твоих ног, правда, тебе об этом знать совсем не обязательно.

— Ау, люди, — доносится писклявый голос из зала, а затем выглядывает сама Аня. Оглядывает нас с Орловым с головы до ног и выдает: — хватит облизывать друг друга! У нас тут повод вообще-то есть. Мы вас не за этим сюда позвали.

— Да? — спрашиваю на автомате.

— Действительно. А зачем вы нас позвали? — подключается Орлов.

За спиной Анны вырастает скала — бабуин Анатолий. Они заговорщицки переглядываются, а потом одновременно выдают:

— Мы решили пожениться.

Дикий писк, визг и… Аня несется на меня, хватает за плечи, обнимая.

— Поздравь меня, подруга, — шепчет на ухо.

Я должна сказать что-то хорошее! Должна порадоваться за Аньку, но на моем лице брезгливая мина, я еле сдерживаюсь, чтобы не сказать, какая она глупышка — Анатолий же копия Орлова, будто от одной мамки родились. Я лично знаю о его похождениях: налево, направо, прямо и куда только не было.

Но я молчу. Молчу, будто немая, а Анна продолжает радостным голосом:

— Мы вас позвали, чтобы попросить стать нашими свидетелями. Свадьба через полтора месяца.

Мы с Орловым переглядываемся. Смотрим друг на друга, недоумевая. Какого фига, а? На свадьбе свидетелей заставляют целоваться, да и вообще, весь банкет эти двое играют роль бесплатных клоунов — все знают!

— Не прикалывайтесь, — первым в себя приходит Орлище.

— Шутка, что ли? — подключаюсь к Орлову.

Анатолий опускает взгляд в пол, мол, простите, ребята, это не моя идея. А Анька… Господи, ну почему ты забыл наградить эту женщину разумом?! Анька улыбается и на полном серьезе выдает:

— Классно же, да?

— Просто зашибись, — цежу сквозь зубы.

Подруга погружается в некую нирвану, как мне кажется, когда мечтательно закатив глаза, предается своим ванильным грезам вслух: