— Ты перегибаешь, мам!

— Да что ты?! — криво ухмыляется.

— Он изменил мне только один раз! Один раз за весь наш брак!

— Это ты знаешь только про один раз, — фыркает мама. — И что там было? Брак! — закатывает глаза. — Вы прожили вместе меньше года. Меньше года, София, и он изменил! Мужики ходят налево, когда быт сожрет, а твой козляра…

— Он — не мой!

— А чей же? Не мамин же, — мама подходит ко мне со спины. Обнимает за плечи обеими руками, устраивая голову на моем плече и так тихо-тихо: — Софушка, ну ты же славная девочка. Красивая, умная, с фигурой все в порядке. Ну, зачем тебе это убогое создание, а? Он только с виду конфетка, а внутри что? Тухлое яйцо!

Я улыбаюсь метафорам моей мамы. Как же она «любит» своего бывшего зятя — часами готова говорить о его талантах. Да мне кажется, что обсасывать недостатки Кирилла — ее любимое хобби!

— Тебе срочно надо замуж.

— Прямо-таки срочно? — откровенно ерничаю.

— Да, София. Да! Тебе двадцать семь лет. Что ты себе думаешь?

— Думаю, мой принц на белом коне еще не прискакал, — хихикаю.

— А вот и нет! Прискакал и целых пять.

— Коней? Он что? На карете?

— Нет, глупышка, — фыркает мама. — Принцев. Целых пять.

Мама перестает меня обнимать. Покидает кухню и, пока я готовлю чай, возвращается обратно, держа в руках какие-то пластиковые папки разных цветов. Кладет свое добро на стол и усаживается на стул.

— Вот, — довольно улыбается. — Полюбуйся и поблагодари свою мамочку за то, что она у тебя такая заботливая женщина.

Я щурюсь, устремляя взгляд на «полюбуйся». Долго не решаюсь взглянуть, что внутри тех папок, хотя любопытство съедает не на шутку.

— Это что? — наконец-то спрашиваю.

— Твои принцы. Выбирай любого, — игриво подмигивает.

Я не могу поверить собственным глазам, но эти папки — не что иное, как досье на неизвестных мне мужчин. Фотографии, биографии, и, япона бабушка, даже…

— Откуда у тебя копии паспортов?

— Ой, — мама машет рукой, будто прогоняя назойливую муху. — То отдельная история и совсем неважная. Ты на принцев смотреть будешь или хочешь остаться одинокой женщиной с тридцатью тремя кошками?

— Мама, не могу поверить, — вздыхаю. Усаживаюсь на стул напротив мамы и тянусь руками к папкам. — Ну ты же не Лариса Гузеева из «Давай поженимся». Зачем так, а?

— Как так? Я хочу своей ягодке только счастья. Ну, если ты сама не справляешься, разве твоей маме трудно помочь?

— Ма, но я тебя не просила… Блин! — прикладываю ладонь ко лбу, громко вздыхаю. — Ладно, только что теперь с ними со всеми делать-то? Полигамный у нас твой «любимый», — рисую в воздухе кавычки, — Орлов. Я ведь за моногамию!

— Выбирать. Будем пробовать каждого!

— Пробовать? — подозрительно щурюсь. — В смысле, я должна с каждым…

— Э-э-э, нет. Этого совсем не обязательно делать. Для начала сходи с каждым из них на свидание.

— Мне вот интересно, а принцы в курсе, что их сватают?

— Конечно! Каждый из них видел твои фотографии и даже знает твои вкусы в еде, да и не только.

— Откуда? — округляю глаза. — Мама! Откуда они это все знают?

— Только не ругай свою маму, — заходит издалека.

— Мама!

— София! — восклицает, а затем переходит в контратаку: — а что мне еще оставалось делать? Мне уже пятьдесят пять, а я без внуков! Твой брат-оболтус, прости Господи, вообще никогда не женится. И что? Мне никогда не гулять с коляской в городском парке?

— Мама! Говори, что ты натворила. Сейчас же!

— Я искала принцев в интернете. Ну… Чего так смотришь? Вот не надо мне тут смеяться! Да, я-таки знаю, что такое «Мамба».

— Ты нашла их на сайте знакомств?

— Конечно! А где же их еще искать? Не на рынке же!

— Ладно, — согласно киваю головой. — И что дальше?

— А дальше… — неожиданно замолкает и впервые за долгое время говорит: — Сонь. Оно тебе надо? Вот не терзай маму расспросами, а лучше посмотри на претендентов. Когда выберешь — скажешь мне, и я обо всем позабочусь. Устрою свидание.

Шумно вздыхаю. Ладно, чего уж там. Пусть будет «Мамба». Я же ничего не теряю, верно? А вдруг мама нашла действительно нечто стоящее — это же будет прекрасно и я, наконец-то, смогу избавиться от Орлова. Ведь сколько можно так жить? Мы не вместе, но и не врозь. Кирюша, конечно же, хорош в постели, но на одном сексе далеко не уедешь. Орлов же, как книга в библиотеке, — общий! Прочитал сам, дай прочитать другим. А я не хочу абонементного билета на временное пользование. В свою личную собственность хочу, вечный плен.

Ах, Мартынова, ах… Какая же ты стерва редкостная! Выставила меня за дверь босым, в одних джинсах и это при своей маме. Опустила меня на самый низ, растоптала гадина! А я же к тебе со всей душой: солнышко, мартышечка… Гадюка, а не мартышка.

Меня попускает только в машине и то не сразу. Устраиваюсь за рулем, запускаю мотор и жму на газ до упора, заставляя «малышку» реветь. Пытаюсь сконцентрироваться на дороге, но тщетно. Перед глазами пелена, хочется вернуться в ее квартиру, схватить больно за плечи и сказать: «Хватит, Мартынова, надо мной издеваться! Я что — мальчик, за тобой бегать?!».

Выдыхаю. Нет, Орлов. Так не пойдет. Эта рептилия никогда не поменяет к тебе своего отношения. Можно из принцессы сделать стерву, а вот обратно — никак, увы. Нужно забить на нее, забыть! Забыть к таким чертям собачьим, чтоб даже и не снилась.

Ржу над самим собой. Как тут забыть, а? Она же снится каждую ночь. В голове, в сердце, под кожей — везде она. И что самое обидное — она все это знает, знает стерва, а потому пользуется мной, вертит туда-сюда, как только захочет: «Кирюша, нужно перевезти мебель. Кирюша, нужно починить розетку. Кирюша, у меня сломался ноутбук, отвези в сервисный центр». Сколько таких «Кирюша»? Да фиг посчитаю, если честно.

Трель мобильника раздается на весь салон. Нехотя тянусь к телефону и, бросив беглый взор на имя Толяна, высветившегося на дисплее, нажимаю на зеленую трубку.