Подобно ей, я приваливаюсь к стене. Мы стоим, касаясь плечами, глядя вперед. Не разговаривая, тихо дыша. Безусловно, я не могу быть уверенной в честности Кьяры, остается надеяться, что она человек своего слова.

– Если ты боишься, что о вас узнают, – вдруг начинает девушка, – то не стоит.

Робкие слова распространяются по комнате с закрытыми кабинками. Я моргаю, повернув голову в сторону – к ней. Облизнув пересохшие губы, та прячет светлые глаза под ресницами.

– Не знаю, понравится тебе это или нет, но раньше Лукас много с кем крутил интрижки. И все об этом знают, поэтому мало кто заинтересовался бы очередной…

– Очередной его подружкой? – заканчиваю я за нее.

Вместо ответа Кьяра отворачивается от меня. Нас отвлекает песня Брайана Ферри, громко заигравшая за дверью.

– Я вас сняла, потому что вы… вы были так красивы! – однокурсница взмахивает ладонью. – Серьезно, Ева. Он прямо светился, когда целовал тебя.

Губы растягивается в слабом подобии улыбки, но настроение окончательно испорчено. И сколько же девочек менял Блэнкеншип до того, как связался со мной? Голова становится тяжелой от множества мыслей, поселившихся в ней. Киваю, но мне даже это дается с трудом. Будто на плечах у меня – гиря.

– Мы ведь обо всем договорились? – Отойдя к двери, я подвожу итог нашей беседы.

– Конечно.

– Извини, что вела себя с тобой несколько грубо.

– Это ничего!.. – Она машет рукой в воздухе и пожимает плечами.

Серьезность сменяется некоторой мягкостью с ее стороны. Голубые глаза вновь светятся, наполняются ребячливостью и озорством. Кьяра поигрывает пальчиками, когда я покидаю уборную. В длинном коридоре, который заметно опустел за последние пятнадцать минут, стало тихо. Теперь здесь читают и пишут смс-сообщения, слушают музыку в наушниках и смотрят в окна. В последний месяц осени Рим необычайно красив. И как бы плоха ни была эта мысль, совсем не хочется оставаться в университете сегодня. Я бы лучше прогулялась по городу, вдыхая его сладкий, свежий запах приближающейся зимы.

Меня расстроило признание Кьяры, однако я и так знала, что Лукас не девственник. И все-таки, какой девушке понравится слышать, что ты для парня… просто очередная партия?.. Шахматная, ничего не значащая, фигура, для которой рано или поздно игра закончится.

***

Сеньора Илария Романи увлеклась рассказом о религиозной литературе настолько, что даже не замечает, как все ее студенты заняты своими делами. В аудитории никому нет дела, что книга, которую ей прислали позавчера из Ватикана, весьма важна для дальнейшего обучения.

– Я разошлю вам самый существенный материал из нее по почте, – в заключение говорит Илария, присаживаясь за свой стол, расположенный на невысоком выступе. Она поправляет очки в толстой черной оправе.

Женщина оглядывает кабинет, угрожая, что заберет мобильные телефоны у тех, кто пользуется ими сейчас. И некоторые, вправду, прячут в своих рюкзаках и сумках сотовые. Кто-то просто заводит руки под парту, поглядывая время от времени на экран. Впрочем, я делаю точно также. Отец прислал сообщение, что теперь его график нормировали и, следовательно, мы будем проводить больше времени вместе. Я безумно рада этому, я долго ждала такой новости. Просто мои только начавшиеся отношения с Лукасом настолько всепоглощающие, что я не могу прочувствовать настоящего счастья в эту минуту. Хотя должна. Учеба занимает в моей голове не первое место, а раньше было иначе. Пора с этим что-то решать.

Прислоняю лоб к сложенным на парте ладоням. Я знала, что влюбленность не может быть чем-то простым, но я не подготовилась к бессонным ночам, мучительным осмысливаниям действий и слов, боли в груди… Нет. Боль – слишком знакомое чувство.

– Преподобный Бонвезин да Рива, – на последнем слоге преподавательница повышает голос, – был автором религиозно-нравственных произведений, – говорит она, листая очередной учебник в поисках требуемой страницы. – Его поэзия воспевалась на площадях. Как вы понимаете, в XIII веке он был одним из самых известных народных литераторов. Практически все поэмы Бонвезина да Рива дошли до нас. В некоторых учебниках вы можете встретить его имя, написанное немного иначе.

Сеньора Романи выписывает на доске: «Бонвезин делла Рива».

– Вот так, – приложив ребро ладони под текст, она обращается к студентам.

Позади меня парень сравнивает признанность Бонвезина с популярностью Снуп Догга. Кьяра, которая сегодня приняла решение сидеть на другой скамье, смеется над этим глупым приравниванием. Я закатываю глаза и потом стараюсь сфокусироваться на конспекте. Записывать за Иларией не трудно: она проговаривает слова медлительно, вдумчиво, делает большие паузы, позволяя нам не торопиться. Но, если быть откровенной, Романи безумно скучная. Я немного даже тоскую по дистанционному обучению. Мне не приходилось тогда выслушивать унылых лекторов.

Звуковой сигнал сообщает о новом смс от Селест. Я нажимаю на телефоне «читать».

«Мы идем в тратторию после лекции. Ты с нами?»

Собираюсь ответить «да», но тут Илария заявляет, что задержит нас не меньше, чем на полчаса, поскольку есть неизученный нами материал еще с прошлой встречи. Поэтому я набираю «нет, я вынуждена остаться аудитории», но не успеваю отправить, поскольку сеньора Романи прерывает всеобщий гул новым объявлением.

– Я забыла нужный учебник дома, ребята, – изрекает она разочарованно и поднимает руки вверх, успокаивая народ. – Можете быть свободны. Я жду вас всех в четверг!

Но уже никто не слушает ее. Каждый хочет выбраться из кабинета раньше остальных. Я неспешно собираю вещи в сумку, закидываю длинный ремешок на плечо, а когда поднимаюсь с деревянной скамьи, ловлю взгляд Кьяры. Она мило улыбается мне, но выглядит невеселой.

И я чувствую в этом свою вину.

Ева

Пьетра водит машину быстро и уверенно. Она часто отвлекается от дороги на Селест, сидящую на соседнем кресле. Поворачивается к нам с Доминик не только во время остановок на светофорах, но и пока управляет автомобилем. Ей делают замечания со всех сторон, но из-за того, что в аварию мы так пока и не попали, укоры сопровождаются шутками и смехом. Я позволяю себе хотя бы в настоящий момент быть не такой зажатой, нацеленной на решение своих проблем. В конце концов, эти девочки -мои лучшие подруги. Они всегда помогали мне отвлечься от того, что меня обременяло.

Пьетра собирается увеличить громкость, когда по радио заиграла новая песня Maroon5, но Селест останавливает ее, показывая той дисплей своего мобильного телефона. На автомате я подаюсь вперед, сердце бешено колотится в груди. Я уже придумала, как буду оправдываться, что говорить. Все внутренности завязались узлом и, похоже, я перестала дышать. Но потом Селест с возмущением высказывается:

– Почему твоя подруга пишет мне?