Он странно усмехается. Берет мою руку, подносит к губам и целует в раскрытую ладонь.

- Даже во сне ты не можешь быть моей… 

Нежно провожу рукой по его щеке.

- Вернемся к этому разговору, когда вы поправитесь.

В его глазах мелькает непонятная тоска.

- Когда я поправлюсь, у меня не будет таких снов. Даяна… 

И снова поцелуи. Платье, как-то само собой  скользнувшее на пол. Жадные руки, сбитое дыхание, стоны. 

Зачем я это делаю? Зачем прикасаюсь к нему, отвечаю на поцелуи, зарываюсь пальцами в его волосы? 

Тайберг все-таки прав. Я влюбленная дура.

*** 

До главного мы так и не доходим. Неудачно повернувшись, Рой замирает и шипит от боли. 

- Проклятье, разве во сне должно так болеть? 

- А я предупреждала, - буркаю я, отводя взгляд и ныряя снова в нижнюю сорочку. Помутнение уже прошло и теперь мне неловко смотреть на опекуна.

И вообще неловко. Воспользовалась своим положением, задурила больному мужику голову и чуть не изнасиловала. Фу такой быть. 

Тянусь к кувшину с волшебным отваром.

- Выпейте. 

Он не спорит, выпивает всю кружку. Но когда я порываюсь встать, снова ловит меня за руку.

- Вернись ко мне, - то ли просьба, то ли приказ. 

- Только если не будете больше приставать.

- Не буду. Просто полежи рядом. 

Ложусь. Инквизитор держит слово, и больше не покушается на мое тело. Вместо этого он вынимает шпильки из прически, окончательно распустив и без того растрепавшийся от наших обнимашек узел. Зарывается лицом в волосы, глубоко вдыхает. 

- Ты - удивительная… другой такой просто нет. 

Определенно отвары доктора действуют на милорда странно.

Но мне даже нравится этот новый Рой, не одетый в броню представлений о приличиях и строгих правил. Близкий и в чем-то беззащитный, несущий чушь.

Очень приятную чушь.

- Милорд, вы не в себе. Завтра вам будет стыдно.

- Не будет.

- Все равно не вздумайте ляпнуть подобное наяву перед посторонними. Помним про приличия.

Он мрачнеет: 

- Приличия… тошнит от них

- Что? Вас?!

Нет, инквизитор точно заболел. 

Он усмехается, обводит пальцем мои губы. 

- А что - я не человек? 

- Человек. Помешанный на правилах и застегнутый на все пуговицы.

Рой, хмыкнув, косится на расстегнутый ворот своей больничной рубахи. 

- Уже нет… Ты все изменила, Даяна. Не хочу просыпаться… 

- А придется, - вздыхаю я, уже предчувствуя неловкий момент следующей встречи. Сама тянусь, чтобы поцеловать его - еще один раз, на прощание. - Вам надо поспать, милорд. 

- Разве можно заснуть во сне? - он широко зевает. Подтягивает меня ближе, как мягкую игрушку. И отрубается. 

Стоит двери захлопнуться за мной, как рядом появляется Тайберг. 

- Съешь лимон.

- Сгинь! - шикаю на него, оглядываясь. - Если Мири тебя увидит, то родит с перепугу!

Уф-ф-ф… вроде пронесло, рядом никого.

- Сначала съешь лимон. Или хотя бы сделай скорбное лицо.

Показываю ему язык.

- И не подумаю. 

Как в блаженном сне иду по коридору. Бросаю случайный взгляд во встречное зеркало и застываю на месте. 

Нет, одним лимоном тут ситуацию не поправить.

Растрепанные волосы рассыпались по плечам, глаза горят шальным огнем, по припухшим от поцелуя губам блуждает счастливая и глупая улыбка. Платье надето кое как, на шее следы засосов. 

Так выглядит женщина, у которой только что был отличный секс.

- Дура ты, - за спиной снова конденсируется призрак. - Я что говорил? Держись от инквизитора подальше. Тебе что - совсем плевать на безопасность?

- Ой, кто бы возмущался, - фыркаю я, тщетно пытаясь собрать волосы. Шпильки так и остались на прикроватном столике в спальне Роя. - Если бы вы, мессер, хоть немного помнили о конспирации, мне не пришлось бы отвлекать инквизитора.

- Отвлекать? - хохочет призрак. - Теперь это так называется?

- Это называется… Тс-с-с, исчезни!

Вовремя. В конце коридора появляется Наиля. Уф, чуть не запалились второй раз за день.

- Госпожа! 

Она снова порывается бухнуться мне в ноги. Успеваю поймать в последний момент. 

- Наиля, мы же говорили об этом! Никаких падений на колени. Ты не рабыня. 

Говорить-то говорили, но в ночь торгов. Не уверена, что девочка тогда была способна адекватно воспринимать информацию. 

- Но господин купил меня, - она смотрит на меня отчаянным взглядом загнанного зверька. - Госпожа, я хорошая, послушная. Готова делать любую работу. Не продавайте меня… 

- Что за чушь у тебя в голове? Никто не имеет права тебя продавать. Я уже говорила: ты не рабыня, рабство в Эндалии запрещено.

Она вздрагивает.

- Тогда кто я?

- Ты… моя гостья. А ещё главный свидетель в судебном процессе над работорговцами. 

Но вопреки ожиданиям девочку это не успокаивает.

- А что будет потом? Когда суд закончится? 

- Ну… ты можешь вернуться домой… 

Наиля вздрагивает, глаза расширяются от страха. 

- Нет. госпожа! Пожалуйста, - снова приходится ловить ее, чтобы не падала на колени, а она цепляется за меня и испуганно бормочет. - Пожалуйста, не возвращайте меня в Фарад

- Все хорошо, успокойся. Не хочешь - не возвращайся. Силой тебя никто не потащит. Просто… надо будет найти тебе какое-то место. Может, работу… 

Я с сомнением окидываю взглядом этого ребенка. В Арсе не так много работы для девочек едва достигших совершеннолетия. А Наиля красива и абсолютно беззащитна - опасное сочетание. 

- Работу! - она хватается за это предложение, как за спасительную соломинку. - Госпожа, я могу работать у вас? 

Слова отказа замирают на губах. Сказать “нет” будет слишком жестоко. Кроме того, я же планировала расширять производство. 

- Знаешь что-нибудь об алхимии?

- Нет, госпожа. Но… я буду стараться. Я готова работать еду. Пожалуйста, не прогоняйте меня… - у нее начинают дрожать губы. 

- И не собиралась. Пойдем.

Веду девочку в лабораторию. При виде пустых колб и тигеля становится совестно. Если хозяйке нет дела до своего бизнеса, то кому будет? Пресветлая не нанималась на меня круглые сутки батрачить.