Спина глашатая ударилась о землю. Дэмиен стащил его с лошади прямо в грязь, где он теперь лежал ошеломленный, хватая ртом воздух, пока колено Дэмиена прижимало его живот. Рука Дэмиена обхватила его шею.

Его собственное дыхание было порывистым. Вокруг него каждый меч был вынут из ножен, каждая тетива натянута, и стрела готова. Дэмиен сжал руку сильнее, прежде чем ослабить хватку, чтобы дать глашатаю говорить.

Глашатай перекатился на бок и закашлялся, когда Дэмиен отпустил его. Он вынул что-то из-за пазухи. Пергамент, на котором написано две строчки.

У тебя Чарси. У меня Фортейн.

Дэмиен уставился на слова, написанные безошибочно знакомым почерком.

Я приму тебя в своем форте.

* * *

Фортейн затмевал даже Рейвенел — могущественный и великолепный, с высокими башнями и выступающими амбразурами, вгрызающимися в небо. Он возвышался до абсолютной, невозможной высоты, и со всех позиций были видны знамена Лорена. Вымпелы словно парили в воздухе, переливаясь узорчатым синим и золотым шелком.

Дэмиен осадил лошадь, когда они въехали на вершину холма, его армия темной бахромой знамен и копий следовала за ним. Его приказ выезжать был неумолим, призывая людей, едва закончилась битва.

Из трех тысяч Акиэлоссцев, которые бились при Чарси, выжило лишь около половины. Они ехали верхом, сражались и снова ехали верхом, оставив позади только один отряд, чтобы позаботиться о телах, искореженной броне и заброшенном оружии. Йорд и остальные Виирийцы, оставшиеся сражаться, ехали вместе с Дэмиеном небольшой группой, нервничающие и неуверенные, что делать.

К тому времени Дэмиен получил отчет о количестве погибших: двенадцать сотен своих, шесть с половиной тысяч у противника.

Дэмиен понял, что люди начали относиться к нему по-другому после битвы; они расступались, когда он проходил. Он видел их взгляды, полные страха и ошеломленного благоговения. Большинство из них не сражалось с ним раньше. Вероятно, они не знали, чего ожидать.

Теперь они были здесь; они прибыли грязными и покрытыми пылью, некоторые — израненными, преодолевая измождение, потому что этого требовала от них дисциплина, чтобы увидеть зрелище, раскинувшееся перед ними.

Ряды за рядами остроконечных цветных палаток были разбиты на поле перед стенами Фортейна; солнце освещало шатры, знамена и шелка изящно обустроенного лагеря. Это был город из палаток, вмещавший в себя свежие, нетронутые силы людей Лорена, которые не сражались и не умирали этим утром.

Выставленное напоказ высокомерие было намеренным. Оно утонченно намекало: «Вы так старались при Чарси? Я был здесь, полировал ногти».

Никадрос натянул поводья рядом с Дэмиеном.

— Дядя с племянником похожи. Они посылают других людей сражаться за них.

Дэмиен промолчал. В груди он чувствовал похожую на гнев тяжесть. Он окинул взглядом элегантный шелковый городок и вспомнил солдат, умиравших на поле Чарси.

К ним направлялся своего рода приветственный отряд, возвещавший об их прибытии. Дэмиен сжимал в руке окровавленное рваное знамя Регента.

— Только я, — сказал Дэмиен и пришпорил лошадь.

На полпути через поле его встретил глашатай в сопровождении четырех взволнованных помощников, которые говорили что-то срочное о протоколе. Дэмиен выслушал четыре слова из всего этого.

— Не беспокойтесь, — сказал Дэмиен. — Он ждет меня.

Заехав в лагерь, он соскочил с коня и бросил поводья ближайшему слуге, не обращая внимания на суматоху, которую спровоцировало его прибытие; глашатаи отчаянно скакали галопом вслед за ним.

Даже не сняв наручи, Дэмиен направился к шатру. Ему были знакомы эти высокие острые складки; ему был знаком вымпел со звездой. Никто его не задержал — даже когда он подошел к шатру и отпустил стоящего на входе солдата простой командой: «Иди». Он не посмотрел, выполнен ли приказ. Солдат пропустил его внутрь: разумеется, пропустил; все это было спланировано. Лорен был готов принять его, приди он, послушно следуя за глашатаем, или, как сейчас, все еще покрытым грязью и потом после сражения, с кровью, засохшей в тех местах, где ее не удалось вытереть.

Он откинул полу шатра рукой и шагнул внутрь.

Шелковое уединение окружило его, когда полы шатра вновь сомкнулись позади. Дэмиен стоял в шатре, высокий свод которого был собран, как головка цветка, и поддерживался шестью внутренними шестами, по спирали обернутыми шелковой тканью. Он отгораживал окружающую действительность, несмотря на свой размер, и закрытых пол шатра было достаточно, чтобы приглушить звуки снаружи.

Именно это место выбрал Лорен. Дэмиен заставил себя осмотреться. В шатре была мебель: низкие скамьи с подушками, а в дальнем конце стоял стол на козлах вместо ножек, покрытый тканью и уставленный неглубокими блюдами с засахаренными персиками и апельсинами. Будто бы они собирались лениво грызть закуски.

Дэмиен поднял взгляд от стола и перевел его на изящно одетую фигуру, прислонившуюся одним плечом к шесту шатра и наблюдающую за ним.

Лорен сказал:

— Здравствуй, любимый.

Это будет непросто. Дэмиен заставил себя принять слова. Он заставил себя принять все это и пройти вглубь шатра, так что теперь он стоял среди элегантной обстановки в полной броне, нарушая чистоту изящно вышитых шелков под своими перепачканными ногами.

Он швырнул знамя Регента на стол. Оно глухо ударилось комком грязного, запятнанного шелка. Затем он перевел взгляд на Лорена. Он задался вопросом, что видит Лорен, глядя на него. Дэмиен знал, что теперь он выглядит иначе.

— Чарси выиграно.

— Я так и думал.

Дэмиен сделал вдох.

— Твои люди считают тебя трусом. Никандрос думает, что ты предал нас. Что ты отправил нас к Чарси и оставил там умирать под мечами людей своего дяди.

— И ты так думаешь? — Спросил Лорен.

— Нет. — Ответил Дэмиен, — Никандрос тебя не знает.

— А ты знаешь.

Дэмиен взглянул на позу Лорена, как он распределил вес тела и аккуратно держал себя. Левая рука Лорена все еще небрежно лежала на шесте шатра.

Дэмиен намеренно шагнул вперед и сжал правое плечо Лорена.

Мгновение ничего не происходило. Дэмиен сжал крепче и надавил большим пальцем. Сильнее. Он наблюдал, как лицо Лорена становилось пепельно-серым. Наконец, Лорен сказал:

— Хватит.

Дэмиен отпустил его. Лорен отпрянул назад, хватаясь за плечо, где синяя ткань потемнела. Кровь выступила из свежеперевязанной скрытой раны, и Лорен смотрел на Дэмиена странно широко раскрытыми глазами.

— Ты бы не нарушил клятву, — сказал Дэмиен, не обращая внимания на чувство в груди. — Данную даже мне.

Он сделал усилие, чтобы отойти. Размеров шатра хватало, чтобы позволить это, и теперь их разделяло четыре шага.

Лорен не отвечал. Он все еще прижимал рукой плечо, пальцы стали липкими от крови.

Он спросил:

— Даже тебе?

Дэмиен заставил себя посмотреть на Лорена. Правда своим ужасающим присутствием заполняла его грудь. Он подумал о единственной ночи, которую