как и все величественные животные, чувствуя, что они находятся на грани войны.

Протрубил горн. Влетели знамена.

Внезапно раздалось цоканье, словно горсть стеклянных шариков рассыпалась по ступеням помоста, и небольшой отряд Виирийцев в изношенном синем въехал во двор на лошадях.

Не Гиймар. Йорд и Гюэт. Лазар. Всмотревшись в их лица, Дэмиен увидел, кем они были. Это были члены Гвардии Принца, с которыми Дэмиен проделал путь в несколько месяцев. И была только одна причина, по которой их выпустили из заключения. Дэмиен поднял руку, и Йорда пропустили к нему, так что их лошади на мгновение кружили друг вокруг друга.

— Мы пришли, чтобы ехать с тобой, — сказал Йорд.

Дэмиен взглянул на небольшую группу в синем, которая теперь стояла во дворе перед рядами красного. Их было немного, всего двадцать, и Дэмиен сразу понял, что именно Йорд убедил их, поэтому теперь они были здесь, верхом и готовые к битве.

— Тогда едем, — сказал Дэмиен. — За Акиэлос и за Виир.

* * *

Когда они приблизились к Чарси, дальность видимости была небольшой, и им приходилось полагаться на едущих впереди всадников и разведчиков, чтобы получить информацию. Регент приближался с севера и северо-запада; их собственные силы, играющие роль приманки, стояли у подножия холма, занимая нижнюю позицию. Дэмиен никогда бы не привел людей в такое проигрышное положение без плана контратаки. При таком раскладе это будет ближний бой.

Никандросу это не нравилось. Чем ближе они подходили к Чарси, тем очевиднее становилось для Акиэлосских генералов, насколько плоха эта местность. Если ты хочешь уничтожить своего злейшего врага, то заманишь его в место вроде этого.

«Доверься мне» было последним, что сказал Лорен.

Дэмиен представлял себе план так, как они разработали его в Рейвенеле: Регент нападает первым, и Лорен в правильный момент атакует с севера. Дэмиен хотел этого, хотел жестокого сражения, хотел найти Регента на поле и убить его, закончить его правление за одну битву. Если он только сделает это, только сдержит свое обещание, тогда потом…

Дэмиен отдал приказ строиться. Скоро появится угроза от стрел. Первый залп придет с севера.

— Стоять, — приказал Дэмиен. Сомнительная территория была долиной, окаймленной деревьями и опасными склонами. Воздух был пропитан напряжением ожидания и натянутым, взвинченным настроением, которое предшествует сражению.

В отдалении раздались звуки горна.

— Стоять, — повторил Дэмиен, его норовистый конь беспокойно дернулся под ним. Они должны выманить все силы Регента сюда, на открытое пространство, перед тем, как контратаковать — вытянуть их сюда, чтобы у людей Лорена была возможность сформировать окружение.

Вместо этого он увидел, как западный фланг начал двигаться — слишком рано — повинуясь выкрикиваемым приказам Македона.

— Прикажи им вернуться назад в строй, — сказал Дэмиен, резко пришпоривая лошадь. Он натянул поводья рядом с Македоном, преградив ему путь. Македон посмотрел на него, как генерал на ребенка.

— Мы идем на запад.

— Мой приказ был стоять, — ответил Дэмиен. — Мы позволим Регенту вступить в бой первому, чтобы выманить его людей.

— Если мы это сделаем, а твой Виириец не придет, то все здесь погибнем.

— Он будет здесь, — сказал Дэмиен.

С севера протрубил горн.

Регент был слишком близко, слишком рано, и они не получили ни слова от своих разведчиков. Что-то шло не так.

Слева от Дэмиена среди деревьев вспыхнуло движение. Нападение пришло с севера, атакуя их со склона и из-за деревьев. Нападавших опережал одинокий всадник, разведчик, который мчался по открытой равнине. Люди Регента наступают, а Лорена нет в радиусе сотни миль от сражения. Лорен и не планировал приезжать.

Именно это прокричал разведчик прямо перед тем, как стрела поразила в его в спину.

— Вот твой Виирийский Принц и раскрыл свою истинную сущность, — сказал Македон.

У Дэмиена не было времени подумать, прежде чем ситуация оказалась в его руках. Он выкрикивал приказы, пытаясь сдержать внутренний хаос, когда полетел первый град стрел, и его разум переключился на новое положение, пересматривая количество людей и позиции.

«Он будет здесь» — сказал Дэмиен, и он верил в это, даже когда ударила первая волна атаки, и люди вокруг него начали умирать.

В этом была своя ужасающая логика. Пусть твой раб убедит Акиэлоссцев сражаться. Пусть твои враги сражаются за тебя, потери понесут люди, которых ты презираешь, Регент будет побежден или ослаблен, а армии Никандроса уничтожены.

Только когда вторая волна атаки ударила по ним с северо-запада, Дэмиен до конца осознал, что они остались совершенно одни.

Дэмиен ехал рядом с Йордом.

— Если хотите жить, уезжайте на восток.

Йорд с побелевшим лицом один раз взглянул на выражение лица Дэмиена и сказал:

— Он не придет.

— Нас превосходят числом, — сказал Дэмиен, — но если вы поспешите, то еще сможете уйти.

— Если нас превосходят числом, что же ты собираешься делать?

Дэмиен направил свою лошадь вперед, готовясь занять свое собственное место в переднем ряду солдат.

Он сказал:

— Сражаться.

Глава 2

Лорен медленно пришел в себя в тускло освещенном помещении. Его руки были связаны за спиной, а пульсирующая боль в основании черепа говорила ему, что он получил удар по голове. Неприятно и навязчиво ныло плечо — оно было вывихнуто.

Когда он приоткрыл глаза и пошевелился, то смутно ощутил в воздухе запах затхлости и прохладу помещения, намекавшие, что он находится под землей. В его голове все обрело смысл: была засада, он оказался запертым в подземелье, и раз он не ощущал себя так, как будто его тело везли несколько дней, значит…

— Здравствуй, Принцесса.

Его пронзила паника, и кровь запульсировала под кожей, будто билась в ловушке. Лорен тщательно заставил себя не двигаться.

Камера занимала двенадцать футов в длину и в ширину, входом служила решетчатая дверь, окон не было. За прутьями решетки мелькали каменные ступени. Они мелькали из-за отблесков света факелов, а не из-за того, что Лорена ударили по голове. В камере не было ничего, кроме стула, к которому он был привязан. Этот стул, сделанный из тяжелого дуба, был принесен специально для него, что было либо цивилизованно, либо зловеще — в зависимости от того, как посмотреть. В свете факелов была видна скопившаяся на полу грязь.

Внезапно он вспомнил, что произошло с его людьми, и с усилием отогнал это воспоминание. Он знал, где он. Это были тюремные камеры Фортейна.

Лорен понял, что лицом к лицу встретился со своей смертью, которой будут предшествовать долгие и болезненные пытки. Нелепая мальчишеская надежда, что кто-нибудь придет спасти его, вспыхнула в нем, но он тут же подавил ее. С