— А это… м-м-м… — Она отчаянно пыталась собраться с мыслями. — Это самая большая спальня. — Пальцы нервно теребили волосы. — Я понимаю, что пол тут совсем плох. Шкуру бы содрать с того, кто покрасил эти дубовые плинтусы. — Она резко выдохнула, и ее пульс начал понемногу успокаиваться. — Не знаю, можно ли их теперь отчистить. — Она небрежно коснулась отходящих от стен обоев. — Моя бабушка не любила перемен. В этой комнате тридцать лет не было ремонта, со смерти ее мужа. Окна заклинило, крыша протекает, камин дымит. На самом деле весь дом, за исключением столовой, совершенно запущен. У нее никогда не было желания им заниматься.

— А когда она умерла?

— Три месяца назад. — Шейн приподняла угол лоскутного покрывала на кровати. — Однажды утром она не проснулась. Меня назначили преподавать на летних курсах в школе, и я не могла вернуться сюда насовсем до прошлой недели.

Ее слова были пропитаны горечью вины.

— А если бы вы были здесь, что изменилось бы?

— Ничего. — Шейн подошла к окну. — Но старушка не умерла бы в одиночестве.

Вэнс промолчал. Не стоит давать советы личного характера незнакомым людям. На фоне окна маленькая фигурка выглядела совсем беззащитной.

— Какие тут стены? — спросил он.

— Что? — Мыслями Шейн находилась за много миль и лет от него.

— Стены. Вы хотите убрать какие-нибудь стены?

Она минуту не отрывала взгляда от выцветших роз на обоях.

— Нет… нет. Только снять дверь и расширить проем.

Вэнс кивнул, отметив про себя, что она, похоже, наконец, овладела собственными эмоциями.

— Если удастся отшлифовать плинтусы, то арку тоже можно будет отделать дубом в тон.

Вэнс подошел, чтобы взглянуть поближе.

— Это несущая стена?

Шейн скривила рот.

— Понятия не имею. Откуда мне… — Она не договорила, потому что во входную дверь внизу постучали. — Черт. Слушайте, посмотрите тут все сами. Вы и без меня отлично разберетесь. Я скоро вернусь. — С этими словами Шейн побежала вниз по лестнице.

Пожав плечами, Вэнс вынул из заднего кармана рулетку и стал делать измерения.

Когда Шейн открыла дверь, ее дружелюбная улыбка вмиг испарилась.

— Сай?

На лице молодого человека появилось укоризненное выражение.

— Ты не пригласишь меня войти?

— Входи. — Шейн посторонилась и аккуратно закрыла за гостем дверь, но пройти в дом не пригласила. — Как поживаешь?

— Все в порядке.

Ну еще бы, с досадой подумала Шейн. Сай Трейнер-младший всегда был в полном порядке — наглаженный и холеный. И преуспевающий, прибавила она про себя, глядя на его дорогой неброский, но стильный костюм.

— А ты?

— Тоже в порядке, — ответила Шейн, зная, что расходует свой сарказм впустую па эмоционально глухого человека.

— Извини, что не зашел на прошлой неделе. Дел было по горло.

— Бизнес процветает? — спросила она без малейшего намека на интерес. Этого Сай тоже не заметил.

— Деньги сами идут в руки. — Он поправил свой идеально ровный галстук. — Люди покупают дома. Загородная недвижимость — это всегда хорошее вложение средств. — Он кивнул. — Торговля недвижимостью — дело солидное и прибыльное.

Ага, деньги — наше все. Шейн усмехнулась.

— А как поживает твой отец?

— Отлично. Собирается на пенсию.

— Да ты что.

Если бы Сай Трейнер-старший выпустил бразды правления семейным агентством недвижимости через полгода после смерти, она бы и то удивилась. Потому что старик всегда будет править, и не важно, что нравится думать его сыну.

— Он очень занят, — говорил Сай, — но ему бы очень хотелось тебя повидать. Так что ты зайди как-нибудь в офис.

Шейн ничего на это не ответила.

— Итак… — Сай сделал паузу, будто собирался объявить нечто важное, — ты обживаешься.

Шейн, выгнув бровь, наблюдала, как он оглядывает ее упаковочные ящики.

— Потихоньку.

Она нарочно не предлагала ему присесть, хотя знала, что это невежливо. Они так и стояли у двери.

— Знаешь, этот дом не в лучшей форме, но расположение у него весьма удачное. — Сай снисходительно усмехнулся, отчего Шейн начала закипать. — Я бы предложил тебе за него хорошую цену.

— Я не продаю дом. Ты за этим пришел? Прицениться?

— Шейн! Как ты можешь?!

— А чего еще тебе нужно? — ровным тоном поинтересовалась она.

— Просто зашел посмотреть, как ты поживаешь. — Обида в голосе Сая звучала настолько натурально, что Шейн чуть было не начала извиняться. — Ходят какие-то сумасшедшие слухи, будто ты открываешь антикварный магазин.

Желание извиниться тут же пропало.

— Это не слухи, и не сумасшедшие. Я действительно собираюсь открыть антикварный магазин.

Сай вздохнул и посмотрел на нее отеческим, как она это называла, взглядом. Она сжала зубы.

— Шейн, ты хоть представляешь, какой это риск — открывать бизнес в сегодняшней экономической ситуации?

— Нет, но ты мне расскажешь.

— Дорогая моя, — хладнокровно произнес он, отчего ее кровяное давление подскочило до опасных высот. — Ты дипломированный учитель с четырехлетним опытом работы. Это сущее безумие — отказываться от надежной карьеры из-за мелкого каприза.

— Мне всегда приходят в голову безумные идеи, не так ли, Сай? — Ее взгляд стал холодным. — Ты никогда не упускал случая меня этим попрекнуть, даже когда мы были, предположительно, влюблены друг в друга.

— Ну… это просто потому, что я о тебе заботился и старался погасить твои… порывы.

— Погасить мои порывы! — Больше изумленная, чем разгневанная, Шейн запустила пальцы в волосы. «Потом, — сказала она себе, — потом я посмеюсь». А сейчас ей хотелось закричать. — Ты совсем не изменился. Ни капли. Готова поспорить, что ты по-прежнему так же аккуратно складываешь на ночь носки и носишь запасной носовой платок.

Сай напрягся.

— Если бы ты хоть немного умела ценить практичность.

— То ты бы не бросил меня за два месяца до свадьбы? — в бешенстве закончила Шейн.

— Ну, в самом деле, едва ли это можно так назвать. Ты же знаешь, что я о тебе заботился.

— Заботился, — процедила она сквозь стиснутые зубы. — Что ж, позволь мне кое-что тебе сказать. — Она ткнула пальцем в его неброский элегантный полосатый галстук. — Засунь свою практичность знаешь куда? Вместе со своей сбалансированной чековой книжкой и рожком для обуви. В то время я была на тебя обижена, но, по правде, ты оказал мне большую услугу. Я ненавижу практичность, освежитель воздуха с запахом сосны и тюбики зубной пасты, свернутые в трубочку с конца.