– Саня, ты почему не спишь? – потягиваясь, спросила я.

– Мама, давай вставать, я уже выспался, – закапризничалон. – Пойдем на озеро, я купаться хочу!

– На озеро? – Вспомнив вчерашнюю ночь, я вздрогнула.

– Мама, ты что? – удивился Санька.

– Ничего, сыночек, я уже встала.

«Надо взять себя в руки», – подумала я и пошла на кухнюготовить завтрак.

После завтрака мы пошли гулять. На озере было много народу.Отдыхающие загорали, катались на лодках и катамаранах, сидели в уединенныхместах и удили рыбу. Посмотрев на часы, я подумала о том, что скоро долженприехать Пашка. В этот раз я ждала его как никогда.

Поравнявшись с кустами шиповника, я, замедлив шаг, прислушалась.Оттуда не доносилось ни звука.

– Сыночек, – сказала я, стараясь придать голосубеззаботность, – беги-ка пока на пляж, а я тебя догоню. – И нырнула вгустые заросли.

К моему глубокому удивлению, ни раненого Эдика, ни мертвогоДога я не обнаружила. Трава была примята. Присев на корточки, я увиделазасохшие черные пятна и догадалась, что это кровь.

– Эдик! Ты где, Эдик? – тихонько позвала я и затаиладыхание. Мне никто не ответил.

Постояв пару минут, я пошла обратно. Чертовщина какая-тополучается… Даже здоровый человек потратил бы немало сил, чтобы поднятьтяжелого Дога и перетащить его в другое место.

Но Эдик… Как он смог?

Вытащив Саньку из воды, я повела его к бару.

Заказав сыну мороженое, взяла себе баночку тоника ипопыталась привести мысли в порядок.

Может, хватит забивать себе голову? Будет лучше, если всезабыть… Забыть Эдика, мертвого Дога и эту страшную ночь. Просто вычеркнуть изпамяти, и все. Как будто ничего не было. Так, приснилась какая-то ерунда…

Неожиданно к нашему столику подошел Лютый. Приветливопосмотрев на меня, он сказал:

– Здравствуй, Катерина! С минуты на минуту твой Павел долженподъехать. Устала, наверное, ждать? Соскучилась?

– Соскучилась, – нехотя улыбнулась я. – Домойхочется, сил нет! Надоела мне ваша тюрьма, хуже некуда.

– Тоже мне, тюрьму нашла, – рассмеялся Лютый. – Даэта тюрьма получше любого курорта будет. Что тебе здесь не нравится? Отдыхай,дыши свежим воздухом, купайся, учись верховой езде. Ешь сколько хочешь, пей всвое удовольствие. Катерина, а ты, случайно, Дога не видела? – внезапнопеременившись в лице, спросил он.

– Нет, – опустив глаза, ответила я.

– Не могу понять, куда он подевался. Машина его здесь стоит,а самого нет нигде. Как сквозь землю провалился. Если увидишь, скажи, чтобы оннемедленно ко мне зашел. Он мне нужен.

– Хорошо. Увижу – передам.

Попрощавшись, Лютый ушел. Я перевела дыхание и посмотрела начасы. Уже двенадцать.

Обычно Пашка возвращается в это время. Поправив волосы, ядостала из сумочки помаду и слегка подкрасила губы. Затем улыбнулась Саньке,жадно уминающему уже вторую порцию мороженого, и сказала:

– Санек, поумерь аппетит! Ангину схватишь, что я с тобойделать буду?

– Мам, а папа скоро приедет? – оторвался от мороженогоСанька.

– Скоро.

– А когда скоро? Через сколько часов или минут?

– Думаю, в течение часа, – пожала я плечами.

– Это много или мало?

– Не знаю. Не задавай лишних вопросов. Как только папаприедет, он обязательно нас найдет!

Дотошливость сына стала раздражать. Чтобы сгладить резкийтон, я сказала помягче:

– Сынок, ты, наверное, уже домой хочешь? Потерпи немного!Папа приедет и увезет нас в Москву…

– Я не хочу домой, – замотал головой Санька. – Мнездесь нравится. Тут так здорово, а дома скучно!

– Ничего ты еще не понимаешь! Дома у тебя игрушек полно, атут нет ни одной игрушки.

– Зато тут есть лошадки, озеро и много рыбы. Мама, а гдеДог? Он обещал сводить меня на рыбалку и удочку хотел подарить.

– Раз обещал, значит, подарит, – дрожащим голосомответила я и вновь посмотрела на часы.

– Мама, а можно, я сбегаю в конюшню? Дядя Ваня обещалпокатать меня на пони. Я покатаюсь, а потом ты за мной придешь.

– Нет. Скоро приедет папа.

– Мама, ну пожалуйста! Дядя Ваня всегда меня катает в этовремя. Я тебя очень прошу!

Увидев в Санькиных глазах слезы, я смягчилась и тяжеловздохнула:

– Ладно, беги катайся. Только никуда не уходи. Я сама затобой приду.

– Ты самая лучшая мама на свете! – захлопал в ладошиСанька и побежал в сторону конюшни.

Проводив сына глазами, я подошла к барной стойке и заказалависки со льдом. Какого черта Пашка задерживается?! Знает ведь, зараза, как мнеосточертел этот райский утолок!

Чтобы спрятаться от солнца, я пересела в тень – за дальнийстолик у самого леса. Виски приятно обожгло рот, через пять минут жизньпоказалась не такой мрачной.

– Катя, – вдруг донесся до меня чей-то шепот. –Катя, ты слышишь меня?

Вздрогнув, я оглянулась.

– Катя, это я, Эдик. Подойди ко мне!

Присмотревшись, я увидела в густом ельнике в трех метрах отстолика очертания знакомой фигуры. Посетителей в баре было мало, на меня никтоне смотрел. Воспользовавшись этим, я встала и пошла на зов.

Эдик сидел под елкой в той самой рубашке, которая еще вчерапринадлежала Догу.

– О Господи, а я-то думала, что ты уже давным-давно выбралсяотсюда, – охнула я. – А ты, оказывается, здесь торчишь!

– Я не один, – улыбнулся Эдик. – Я с Догом.

– С Догом? – Ноги предательски задрожали.

– Дог тут неподалеку лежит. Я его еловыми ветками закидал.Вонять, зараза, уже начал. Поведи-ка носом, ты ничего не чувствуешь?

– Не чувствую! – истерично ответила я, глотая воздух.

– Значит, я его как следует прикрыл.

– На хрена ты его за собой таскаешь? Зачем ты его к баруприволок?

– На шашлык, – засмеялся Эдик.

Не сдержавшись, я влепила ему пощечину.