— Никогда не пыталась бежать от ответственности, — фыркнула Карен.

— Хорошо. Уважаю ответственных людей, — рассмеялся Йен.

Принесли кофе. Йен с удовольствием отметил, как Карен обнимает высокую стеклянную кружку двумя руками. Ему нравились в женщинах красивые жесты. У нее были маленькие, нежные руки с аккуратными некрашеными ногтями, но при всей своей нежности двигались они немножко нервно.

— А кем ты работаешь? — спросила она.

— А для тебя это важно?

Задумалась. С каждой минутой она нравилась ему все больше и больше. Если человек думает над простыми вопросами, особенно над теми, правильный, вежливый ответ на которые очевиден, с ним в любом случае интересно разговаривать. Йен любил общаться с теми, в ком мало штампов.

— Наверное, пока нет. Я просто пытаюсь поддержать разговор.

— Спасибо за честность. Тогда зачем мне говорить тебе то, что еще не важно? Лучше расскажи что-нибудь про себя.

— А как же эталон женщины-загадки?

— А ты думаешь, что сможешь рассказать мне за полчаса что-то такое, что раз и навсегда сделает тебя открытой книгой для меня?

— Ну, пожалуй, это было бы трудно.

— Я тоже так думаю. Выпьем ли мы за встречу?

— Это было бы нелепо. У меня в чашке ни капли алкоголя.

— Ничего, был бы настрой…

Чокнулись.

— Итак, меня все-таки очень интересует причина, по которой мы сейчас находимся здесь. Что происходило с тобой до того, как ты подошла ко мне там, у перекрестка?

Она усмехнулась. Такие улыбки у нее получаются на одну сторону, и в этом есть что-то неуловимо обаятельное.

— Ну, если честно…

— Хорошо, если честно. Я очень люблю честность. Прости, больше не буду перебивать.

— Так вот, если честно, то сегодня я пошла на тренинг личностного роста…

Он сдержал обещание не перебивать, только вопросительно поднял бровь. Она правильно все истолковала:

— Что-то вроде психологического клуба. Психолог работает с группой людей, которые приходят, чтобы разрешить какие-то свои проблемы. Сегодня я пришла туда в первый раз. И мне дали «домашнее задание»: подойти на улице к мужчине, познакомиться с ним и взять у него номер телефона.

— Это последнее, что я ожидал услышать. Точнее вообще не ожидал. Невероятно! Слушай, а почему именно такое задание?

— Ну, меня спросили, чего я никогда не делала, я и назвала первое, что пришло в голову. Хорошо хоть прыгать с парашютом не отправили. Наверное, это не так полезно для моего личностного роста.

— Теперь понятно, почему ты совершенно не похожа на девушку, которая пристает на улице к незнакомым мужчинам, — рассмеялся Йен.

— А я и не приставала, — обиделась Карен.

— Конечно. Прости. Знакомится первая. Значит, своему счастью я обязан незнакомому психологу, — подытожил Йен. — Что ж. В любом случае я рад.

— Незнакомому психологу и своему авантюризму, — добавила Карен. — «У меня принцип — принимать неожиданные предложения», — передразнила она его.

Похоже, какие-то его слова особенно ее задели. Вот и ерничает теперь.

— Ну, может быть, мне тоже не хотелось идти домой, и я гулял, и поэтому твое появление было очень кстати.

— Ты не был похож на человека, который гуляет.

— А я всегда быстро хожу. Чтобы никто не догадался, когда я спешу по делам, а когда гуляю для удовольствия.

— Есть основания скрывать это? — улыбнулась Карен.

— Есть, — серьезно подтвердил Йен. «Статус обязывает», — добавил он про себя.

— Значит, все сложилось более чем удачно.

— Слушай, а все-таки почему я? Я не шел прогулочным шагом и, извини, совершенно не похож на скучающего повесу.

— Не хочу тебя огорчать, но я тебя не выбирала, — мстительно сверкнула глазами Карен. — Я просто долго-долго не могла решиться, накручивала себя, а потом заставила себя сделать шаг — и почти врезалась в тебя. Это как разбежаться и прыгнуть с обрыва в океан — тогда не выбираешь волну, а просто летишь зажмурившись, с замирающим сердцем. В общем, или случайность, или судьба.

— Понятно. Незнакомый психолог, господин Случай и Судьба. И мой авантюризм. Неплохая компания.

— А знаешь, я иногда теряюсь просто от того, насколько жизнь сложна. Сколько всяких ниточек должно переплестись, чтобы что-то произошло.

— В такие минуты ты думаешь про Бога?

— Ну… — Она замялась. — Да. Мне кажется, что вся система слишком тонка и сложна, чтобы работать без него.

— Слышала про теорию Великого Программиста?

— Нет.

— Она, конечно, не нова, просто оформлена в современных понятиях: мол, Бог был своего рода Великим Программистом, который «написал» этот мир и запустил его работу. Но только теперь программа работает без него. И ошибок в ней накапливается все больше.

— И скоро понадобится новая версия?

— Может, да, а может, нет, может, дождик, может, снег, — ответил Йен строчками из детского стихотвореньица.

— Забавно. Полчаса назад я и не знала, что ты существуешь, а теперь мы с тобой за чашкой кофе размышляем об устройстве мироздания. Если бы всегда в жизни все было так просто.

— Во-первых, это не просто, ты сама говорила, что каждому событию предшествует миллион других событий. А во-вторых, если возьмешь за правило каждый вечер знакомиться с кем-нибудь на улице…

— То либо сойду с ума, либо все это потеряет для меня всякую ценность. Уж лучше я воздержусь. Если, конечно, мой психолог не думает иначе.

Йен рассмеялся. Почему-то захотелось ей сказать что-нибудь очень личное.

— А я когда-то ходил к психоаналитику.

— И как?

— Помогло.

— Правда? Ты первый из моих знакомых, которому помог психоаналитик.

— Да, знаешь, это была в некотором смысле жертвенная помощь. Наша последняя встреча закончилась тем, что я начистил ему физиономию. К счастью, у него хватило ума не подавать на меня в суд.

Она замерла, не донеся чашку до рта.

— Ты ударил человека, который пытался тебе помочь?

Йен не сдержал усмешки. Наивная девочка. Еще знает, что такое хорошо, а что такое плохо…

— Ну начнем с того, что он делал это не бескорыстно, час работы с ним стоил мне почти двести баксов, а кроме того, он в «терапевтических» целях сказал то, чего говорить не следовало.

«Что Кэрол, вероятнее всего, спала с моим младшим братом, потому что относилась к тому типу женщин, которые не могут соединить в отношениях с одним человеком страсть и обожание, а меня она обожала…» — вспомнил Йен. Да что там вспомнил — никогда не забывал.