К счастью, как поняла Присцилла, Траск собирался коротать время за игрой в покер. Она воздержалась от замечаний, когда Брендон сообщил ей об этом. Разумеется, это возмутило девушку, но мысль о морской болезни заставила ее промолчать. Она даже решила, что это, в конце концов, не ее дело. Раз уж приходится рассчитывать на его помощь, благоразумнее не ссориться. До сих пор Траск держался с ней как настоящий джентльмен (надо сказать, к ее великому удивлению), но не следовало забывать, что насилие ему не чуждо. Она не просто предполагала это, а видела собственными глазами. Откуда ей знать, как поведет себя с беззащитной женщиной человек, хладнокровно пристреливший вооруженного мужчину?

Капли дождя стали чаще, и Присцилла неохотно спустилась в ненавистную каюту. Хотя появились первые признаки морской болезни, она позвала стюарда и заказала ужин. Возможно, еда и сон помогут избежать худшего. И потом, путешествие будет недолгим, каких-нибудь пять дней. После этого – снова твердая земля под ногами. Никто еще не умирал за столь короткий срок.

– Три туза? Ну куда мне тягаться с такой взяткой. Вы снова выиграли, Траск. Ну и везет же вам, чтоб мне пропасть!

«Везение, как же!» – подумал Брендон, сгребая в кучу выигрыш.

Тут были и крупные техасские банкноты, еще ходившие наравне с американскими деньгами, и испанские реалы, и золотые монеты. Трое мужчин, сидевших с ним за игорным столом, окутанным клубами табачного дыма, были люди богатые, в картах неопытные. Это сразу отметил наметанный глаз Траска. Для такого игрока, как он, они были не умнее простодушной леди, оставленной им в каюте.

– С меня довольно, – заявил Негемия Саксон, лысеющий узколицый мужчина, и потянул со спинки стула пиджак, изрядно помявшийся от его нервных движений.

Когда Негемия поднимался, корабль накренился, и он снова рухнул на сиденье.

– Мне такая качка не по вкусу, – признался торговец по имени Шарп, энергично жующий кончик зажатой в зубах сигары. – Надо бы разогнать кровь. Схожу-ка я наверх, пока шторм окончательно не разыгрался. Кто-нибудь со мной?

– Я лучше останусь здесь, – пробурчал фермер-немец, откидываясь на спинку своего удобного кресла.

Вот он, пожалуй, был наиболее опытным игроком. Возможно, ему не случалось часто играть в покер, но он хватал все на лету. Брендон уважал хороших игроков и сейчас мысленно отдал немцу должное, решив получше к нему присмотреться. Тот предложил ему тонкие сигары из серебряного портсигара, и Брендон взял одну, кивнув в знак благодарности. Он не отдавал дани этому пороку, но в момент внутреннего напряжения Траск мог выкурить сигару-другую.

– Можно к вам подсесть, джентльмены? Услышав грубый и низкий голос, Брендон обернулся и увидел плотного, даже мясистого человека в клетчатой рубахе, промокшей от пота под мышками, и в кожаных штанах с бахромой на манер индейских.

– Есть два свободных места, – ответил он, выдохнув длинную струю сигарного дыма. – Меня зовут Траск.

Он протянул руку, и здоровяк пожал ее. Его рукопожатие оказалось таким же весомым, как и он сам.

– Ну а я Баджер Уоллес.

– Я слыхал об одном Баджере Уоллесе, – небрежно заметил Брендон, с трудом сдерживая улыбку. – Техасский рейнджер. Не он ли это собственной персоной?

– Он и есть.

Вновь прибывший повернул стул спинкой вперед и оседлал его. Другие игроки по очереди представились и обменялись с ним рукопожатиями, после чего игра возобновилась.

– Траск… – задумчиво протянул Уоллес некоторое время спустя (казалось, он перекатывает имя на языке под развесистыми черными усами, пробует его на вкус). – Уж не Брендон ли Траск в таком случае?

– Может – да, а может, и нет, – уклончиво ответил тот, хорошенько затянувшись, чтобы выиграть время. – А что, это имя вам о чем-нибудь говорит?

– Еще как, мистер. Сам я никогда этого парня не встречал, но слыхал, что он славно владеет оружием. Мой дружок дрался с ним бок о бок, усмиряя бунт на Юкатане.

– И как же звали вашего дружка, хотелось бы знать?

– Да Кемденом его звали, дружка моего. Томом Кемденом. Скоро он будет здесь, за этим самым столом. Этот паренек за версту чует карточную игру.

– Том Кемден, – усмехнувшись, повторил Брендон и откинулся на стуле. – Я помню его. Значит, он до сих пор топчет землю? А я думал, его давно похоронили. Ведь он очень уж быстро хватался за револьвер.

– Ну продырявили его пару раз, – благодушно хмыкнул Уоллес, – а недавно он получил пулю в плечо. Нельзя сказать, что это остудило его пыл.

– Да уж, пыл Тома Кемдена так просто не остудишь.

Рейнджер сплюнул разжеванный в кашицу табак в медную плевательницу, но, промахнувшись на добрую пару футов, невозмутимо вытер рот рукавом.

– Вот и он всегда говорил мне о тебе то же самое. Стащив с головы видавшую виды шляпу с обвислыми полями, Уоллес попытался с лета набросить ее на торчащие колышки вешалки, но снова промахнулся и махнул рукой.

– Короче, Траск, приятно познакомиться. А теперь пора взяться за карты.

Этот спокойный тон и дружелюбное «ты» успокоили Брендона. Значит, рейнджеры еще не прослышали о стычке на индейской территории. Если повезет, они так и останутся в неведении. Интересно, подтвердила бы Присцилла свои слова насчет его добрых глаз, если бы узнала, что Баркер Хеннесси не только не первая его жертва, но даже и не вторая или третья. До чего же она все-таки дурочка… нет, не дурочка, просто наивная молодая женщина, которая ни с чем еще в жизни не сталкивалась.

Брендон ощутил, как пол угрожающе накренился, понял, что шторм, пожалуй, усилился за последние четверть часа, и бросил окурок на пол, придавив его ногой. «Уиндем» не слишком приспособлен к перевозке пассажиров. В регулярном пассажирском сообщении надобность отпала – не так уж много народу желало попасть в Корпус-Кристи в последнее время, а все потому, что пять месяцев назад генерал Тейлор увел оттуда войска.

Брендон слышал рассказы о том, что половина зданий в городе пустует и будто он больше напоминает обиталище призраков. Да и кому теперь нужны эти наспех построенные сооружения? Когда-то их сколачивали за неделю: игорные притоны, бордели и салуны – заведения, призванные опустошать солдатские карманы.

У солдат генерала Тейлора нашлись дела поважнее: они направились на юг, сражаться с мексиканцами.

Брендон почесал внезапно засаднивший шрам на левом плече. Когда-то, еще в сорок первом, и он участвовал в такого рода переделках. Два года на флоте, а потом мушкет в руки – и на Юкатан. Ранение едва не закончилось гангреной, и до смерти было рукой подать. Если бы не тот парень в мексиканской тюрьме под Кемпешем… настоящий друг.

Как всегда при воспоминании об Алехандро Мендесе, грудь Брендона болезненно стеснилась.

– Герр Траск, ваша очередь делать ставку, – послышался голос фермера-немца.

– Дьявольщина! Если не сосредоточиться на том, что происходит под самым носом, скоро уплывет не только выигрыш, но и собственные денежки. Брендон поспешно сделал ставку, на этот раз не слишком крупную, и посмотрел на медные часы, укрепленные над дверью корабельного салуна. До ужина оставалось совсем немного. Придется прервать игру и заглянуть к Присцилле, возможно, даже вывести ее поужинать, хотя, по правде сказать, он предпочел бы держаться от нее подальше все пять дней пути.