В камине потрескивали дрова. Джош привычно поворошил поленья кочергой.

– Хочешь есть, Люси? Хотя погоди, сперва вода!

Он собрался было выключить фонари у входа, пойти на кухню и сообразить что-нибудь на ужин, но застыл на месте и нахмурился.

Коробка.

Что в ней? В свете фонарей она казалось громоздкой – раза в два больше, чем микроволновка, в которой Джош разогревал ужин. А сбоку вроде бы что-то написано.

Он подался вперед и прищурился. Действительно, на картонке были нацарапаны черным маркером какие-то буквы. Их было не прочитать сквозь завесу снега и дождя; затем порыв ветра отогнал снежную рябь, и стали видны слова: «Для ветеринара».

Пикап стоял возле клиники; какой-нибудь нерадивый курьер запросто мог закинуть в него посылку, думая, что машина принадлежит врачу.

Когда же это случилось? Джош был совершенно уверен, что, когда он выходил запереть двери, в кузове ничего не лежало. Значит, коробку подбросили позже.

Джошу не очень-то хотелось высовываться лишний раз во двор в такую непогоду, но любопытство не позволило ждать до утра, поэтому он проверил Люси – та опять задремала – и потопал к машине. Коробка весила не больше десяти фунтов, картонные стенки поблескивали от наледи.

Джош вернулся в дом и закрыл за собой дверь. Люси застучала хвостом по полу.

– Ну-ка, Люси, посмотрим, что у нас тут.

Он подтащил коробку поближе к огню, поставил на пол и направил на нее свет настольной лампы.

Картонная крышка не открывалась – ее сковал лед. Пришлось по ней легонько ударить.

Джошу не сразу удалось разглядеть содержимое, но когда до него дошло, что находится в коробке, он едва не задохнулся от ужаса.

На дне, сбившись в кучку, лежали пять крошечных пятнистых тел. Щенки. Новорожденные щенки, неподвижные, тесно прильнувшие друг к дружке.

– Боже мой! – выдохнул Джош.

И в ту же секунду погас свет.

Теперь, когда дом остался без электричества, комнату освещали только желтоватые сполохи огня. Дно коробки пряталось в глубокой тени, а ее содержимое почти не было видно. Может, показалось?

Джош сунул руку внутрь и осторожно потрогал пальцем один из пушистых комочков. Холодный. Господи, это уж чересчур! Невыносимо думать о том, что кто-то выставил на мороз коробку с крошечными щенятами, обрекая их на верную гибель. Кем надо быть, чтоб сотворить такое?

Джош обернулся к Люси, опасаясь, что она разволнуется, учуяв запах мертвых малышей. По счастью, собака крепко спала. Он потрогал еще одного щенка – его тельце было таким же застывшим и неподвижным, как у предыдущего. Ну отлично.

И тут случилось невероятное: ладонь ощутила слабое трепыхание.

Щенок был жив.

Джош так разволновался, что мигом забыл о том, как жалел себя всего пару секунд назад.

– Боже мой! – воскликнул он и вытащил малыша из коробки.

Тот еще дышал, хоть и окоченел от холода. Крохотному тельцу отчаянно требовалось тепло, но дом превратился в гигантскую морозилку. Может, остальные тоже живы – надо поскорей отогреть их, надо спасти щенков!

Прижимая шерстяной комок к груди одной рукой, Джош дотянулся до растопки и подкинул ее в огонь. Самые маленькие ветки вспыхнули мгновенно, и от камина тут же пошли волны приятного тепла.

Джош запустил руку в коробку и нащупал еще одного щенка – живой! И соседний тоже. Джош без раздумий сунул их себе под свитер, прижав к голой коже. Крохотные тела холодили грудь точно снежки. Джош не мог удержать больше троих сразу, ведь ему приходилось подбрасывать дрова свободной рукой. Он принес стопку газет, комкал листы и по одному швырял их в камин. Бумага съеживалась и рассыпались в пепел, но перед этим выделяла энергию для еще одной огненной вспышки.

Джош придвинулся так близко к огню, что у него на лице выступил пот, а свитер мог, того и гляди, загореться. Щенки лежали почти неподвижно и не издавали ни звука. В коробке между тем оставалось еще двое.

– Ну-ка, давайте сюда.

Джош уложил щенков на пол, стянул с себя свитер и бережно укутал всех троих теплой тканью, вывернув ее прогретой стороной к щенкам. Вытащил из коробки еще двоих. Живые! Джош прижал их в своей голой груди. Он отогревал поочередно обе группы щенков: то одних, то других, то одних, то других. Такие крохи! Что, если они умрут прямо у него на руках?

Больше газет!.. Огонь весело трещал и ревел, но запас дров неумолимо подходил к концу.

Джош нехотя подкинул в камин сырое от растаявшего льда полено. Оно зашипело.

Щенок, скрючившийся в правой руке Джоша, дернул головой.

– Не умирай, пожалуйста, только не умирай!

Откуда-то раздался тоненький писк. Джош опустил глаза – свитер опустел, внутри никого не было. В смятении он принялся оглядываться по сторонам и заметил, что Люси наблюдает за ним со своей подстилки. Трое щенят прижались в ее животу и вцепились в соски. Писк доносился именно оттуда. Люси как-то ухитрилась достать их из свитера и перетащить к себе на подушку. Теперь она их кормила. Дарила им жизнь.

– Не может быть! – ахнул Джош.

Там, где лежала Люси, было чуть холоднее, чем у огня, но это не имело значения: ее молоко обогревало новорожденных изнутри.

Через мгновение Джош встал, подошел к Люси и приложил двух оставшихся щенков к свободным соскам. Даже треск огня не мог заглушить чмоканье и повизгивание малышей, наслаждающихся первым в их жизни обедом. Люси повернула морду к крохам и время от времени вылизывала их длинным розовым языком.

Джош несколько минут любовался этой чудесной картиной, прежде чем вернуться к камину. За окном бушевал ветер, ломая ветви деревьев и швыряя их наземь, но Джош до сих пор был так поглощен отогреванием щенков, что воспринимал дикие завывания бури лишь как фоновый шум.

Он поддерживал огонь всю ночь, каждый час вставая с дивана и подкидывая в камин новые поленья. Джош натопил до такой степени, что даже снял носки, а потом и скинул с себя одеяло, но лазанья, которую он оптимистично положил на крышку камина вскоре после того, как Люси стала кормить щенков, так и не разморозилась. Тогда Джош, мысленно хваля себя за догадливость, опустил полуфабрикат в кастрюлю с металлической ручкой и щипцами засунул эту конструкцию прямиком в огонь. Увы, его ликование длилось недолго: черная корка снизу и хрустящие кристаллики льда в середине отнюдь не улучшили вкус итальянского блюда.

Рассвет Джош встретил на ногах. Электричество не дали. Снаружи все заледенело, листья и ветки деревьев покрывал сверкающий зеркальный чехол. Орегонская сосна – наверное, самое большое дерево на участке Джоша – раскололась под тяжестью ледяного покрова и лежала теперь поперек подъездной аллеи, блокируя въезд и выезд. Впрочем, Джош никуда не собирался – дороги будут непроходимыми, пока не потеплеет, а судя по градуснику на столе, солнцу придется изрядно постараться, чтобы температура поднялась выше нынешних минус пяти. Холодный фронт принес с собой арктический воздух.