- Верка! Шикарные шмотки! - сказала сестра. - А сама чтотакая? Обидел, что ль, кто по дороге?

- Нет, никто не обидел… - Вера, не снимая одежды, легла накровать и уставилась в потолок. - Просто… мысли лезут всякие… печальные…

- А мерить-то будешь?

- Намерилась там… в магазине…

- Ох, Верка… Ну ты, блин, даешь! - Кира покачала головой. -Я-то думала, обрадую тебя, когда вернешься. Счатьем, типа, поделюсь. Новостьрасскажу интересную.

- Валяй. Рассказывай, - уныло пробурчала младшая сестра.

Старшая подсела к ней на кровать.

- Сегодня я впервые в жизни дозвонилась на радио, Верка!Представляешь! Первый раз в жизни! Раза с сотого - но все-таки дозвонилась!Понимаешь? Я была в эфире! Я беседовала со своим любимым ведущим! Такоесобытие! Выдающееся событие! А ты тут киснешь! Эх…

- И что ты говорила?

- О! Вот это правильный вопрос! - заявила Кира торжественно.- Вот это тот самый вопрос, который ты должна была задать! Сейчас ты вытрешьсопли и будешь радоваться вместе со мной, Верка! Потому что можешь считать себязнаменитой! Я говорила… про тебя.

- Что? Про меня?

- Да.

- Что еще за чушь?

- Сама ты чушь! Они там обсуждали вопрос, возможна ли дружбамежду мужчиной и женщиной, и просили позвонить тех, кому есть что сказать поэтому поводу. Ну все, конечно, давай говорить, что, дескать, дружбы нет, что издвоих один обязательно влюблен… А я взяла и сказала: есть дружба. И привелапример. Вас с Мишей. Настоящая человеческая дружба безо всяких любовныхподтекстов. Безо всяких! Ведь правда же? Ой… Ты что, плачешь?

Вера отвернулась к стенке и зарыдала.

На другой день, возвращаясь из школы, она встретила Михаилавозле дома. Он возник перед Верой неожиданно серьезный, настоящий, честный, безнамека на свое обычное кривляние. И разговор начал непривычно просто:

- Привет, - сказал Миша.

- Привет.

- Как дела?

Вера перехватила сумку с учебниками в другую руку.

- Да нормально дела. Идут себе и идут. Ничего такогоособенного не наблюдается.

- А как по истории? Сумку давай подержу. Да давай, нестесняйся. Тяжелая, вижу же.

- По истории - так себе. Последняя оценка - четыре сминусом.

- М-да…

- М-да. Плакала медалька.

- Ничему я тебя так и не смог научить, - грустно сказалМиша. - Ни истории… Ни флирту.

- Это точно. Эх ты!

- Да. Эх я. Надо было не рассказывать, а заставлять тебясаму читать учебник. И еще - надо было научить тебя целоваться.

- В каком смысле? - Вера подняла глаза на парня.

- А в таком!

И Миша притянул ее к себе. Погладил по спине, прижался кщеке носом… Вновь отстранился.

- Здесь слишком много людей! - с этими словами он схватилдевушку за руку и потащил в подъезд.

Вера послушно следовала за Михаилом - оцепеневшая, бледная,как будто во сне. Молча позволила обнять себя в подъзде. И опять оттолкнуть.

- Могут увидеть… - пробормотал раскрасневшийся «учитель». -Пойдем в лифт.

Завел Веру в кабину. Нажал кнопку.

Лифт ехал медленно-медленно и быстро-быстро одновременно.

Через минуту они вышли на двадцать пятом этаже. Оба - врозовой помаде, размазанной вокруг губ. Оба испуганные. И оба счастливые.

- Ну что? - спросил Миша. - Сможешь повторить это сама, еслипотребуется?

- С одного-то раза не запомнишь…

- И то правда. Айда снова в лифт! Сейчас потренируемся!

Из дневника Веры Созоновой за 20 мая 2008 г.

«Сегодняшнее событие, наверно, и не стоит записывать. Я итак его запомню. Но все-таки удивительно: как резко все может измениться всегоза один день! Еще вчера я рыдала из-за глупостей, которых наговорила Мише,из-за излишней откровенности, из-за того, что нам не быть вместе и из-задружбы, которая, как мне казалось, теперь потеряна… А сегодня все случилось такпросто, так естественно, так ожидаемо!

Теперь я смотрю на мир совершенно другими глазами. Вижу, чтомы просто не могли не соединиться. Удивляюсь, почему так нервничала последниедни, почему думала, что все потеряно? Как могла не замечать, что нравлюсь Мише,что он хочет со мной сблизиться, что у нас вот-вот все случится? А эта глупаяприсказка про его якобы существующую девушку! Неужели я могла поверить такойпростой уловке, такому явному вранью, такому очевидному признаку неуверенностив себе, которую Миша пытался скрыть? И сомневалась, действительно липриглашение на «тренинг» - это попытка склеить меня. Какой я была дурочкой!Неужели единственный поцелуй смог так резко вправить мне мозги? Удивительноедело…

Раньше я думала, что сойду с ума, если поцелуюсь - либо отсчастья, либо от стыда. Думала, мир перевернется. А оказывается, ничегоподобного. Мир остался таким же, только я в нем раньше была близорукимчеловеком, который натыкался на все углы, а теперь как будто бы вставилахорошие контактные линзы и сижу - спокойная, умиротворенная, добрая - вкрасивой яркой комнате, которую вижу теперь такой, какая она есть на самомделе.

Миша, Мишечка, ненаглядный… Хочу танцевать с тобой, хочуобниматься, хочу сажать к себе на колени и кормить с ложечки манной кашей, хочукачаться с тобой на качелях, хочу уронить в сугроб и вывалять в снегу… Жалко,что сейчас нет снега. Но я все равно знаю: теперь желания начнут сбываться одноза другим. Теперь все будет. Я наконец дождалась.

Десятого октября десятого года мне уже будет восемнадцать.Думаю, родители не будут против того, чтобы мы поженились. Старшую дочкуназовем Людой (в честь моей бабушки), а младшую - как захочет Миша. Лет черездесять, когда разбогатеем, можно будет родить третью девочку. Или мальчика?Нет, мальчиков я все-таки не хочу. Мальчиков в армию забирают».

С медалью Созонова все-таки пролетела. Какое дело было ейтеперь до оценок, если в жизни случилось Самое-Главное,То-Ради-Чего-Создан-Мир? Оставаясь с Мишей наедине, она отныне меньше всегодумала об истории. Узнав о четверке от Марии Юрьевны, географичка ифизкультурница тоже решили больше не притворяться и ставить несостоявшейсяотличнице заслуженные «хорошо». Родители ворчали, Кира посмеивалась,одноклассники удивлялись, но никто не ругал Веру, не думал сочувствовать ей, непытался помочь.

Все видели, что Вера расцвела.

Девчонки вдруг стали смотреть на нее с завистью, парни -оглядываться вслед, подруги - допытываться о чудесном способе так быстропохорошеть, учителя - отвешивать комплименты прямо на уроках.