Не такой уж он симпатяга, как мне показалось вначале.

Не симпатяга, но и не липучка, форсировать события не стал,просто внес предложение и отвалил от стойки. Я смотрю на прямую, лишеннуювсяких сантиментов спину, на аккуратную практичную задницу: никакой он неФрансуа Пеллетье, он и правда – Фрэнки.

Из двадцати семи номеров заняты (с учетом прибывшихшестерых) десять. День, когда мы с Домиником прогорим, гораздо ближе, кажется.«Мы с Домиником» – эта чудесная формула спасала меня до сегодняшнего дня. Радинее я занимаюсь кондиционерами и кухней, езжу в аэропорт за псевдосерферами ицелыми днями торчу на ресэпшене. Но теперь все изменилось. И меняется – каждуюминуту, каждую секунду, каждое мгновение.

К чудесной формуле прибавился новый элемент, и одного этогооказалось достаточно, чтобы полностью исказить ее сущность.

Чертовски красивые глаза – что я делаю на проклятомресэпшене?

Чертовски красивые глаза – что я забыла в проклятойЭс-Суэйре, забытой богом задолго до меня?

Чертовски красивые глаза – мне нужно увидеться с Ясином. Япочти уверена, что одна из его улыбок скажет мне больше, чем говорила до сихпор.

Чертовски красивые глаза – они и сейчас передо мной.

Это – не наваждение, нет.

Чертовски красивые глаза принадлежат vip-персоне,внимательно изучающей меня с противоположной стороны стойки.

– Вы?! – я не верю собственным глазам, совсем нетаким красивым. – Что вы здесь делаете?

– Мне пришлось арендовать машину, – сообщаетvip-персона вместо приветствия. – Это обошлось недешево.

– Надеюсь, вы не выставите мне счет?

– Нет.

Я начинаю перекладывать бумаги, я щелкаю ручкой, я отодвигаюящик стола – все эти жалкие ухищрения направлены на то, чтобы не встретиться счертовски красивыми глазами.

– Чем могу быть полезна?

– Вы уже могли быть полезны, – в голосеvip-персоны нет злости, но и ничего другого тоже нет. Полное безветрие, ячувствую себя застрявшей в складках ледника, без всякой страховки, без всякогоснаряжения.

– О'кей. Давайте начнем все сначала.

– О'кей. Давайте попытаемся. Это отель «Sous Le del deParis»?

– Если верить вывеске – да.

– Свободные места есть?

Отель Доминика (и без того небольшой) съеживается доразмеров коробки из-под пиццы с последним черствым куском на дне: он не полезетв глотку даже электромонтеру, даже разносчику овощей – что уж говорить оvip-персоне!

– Свободные места… э-э… свободные места…

– С ними какие-то затруднения?

– Нет. Никаких затруднений нет. Хотя в разгар сезонасвободные места отыскать трудно. – Мне важно поддержать престиж отеляДоминика. А заодно – и свой собственный престиж. Остаток ночи уйдет навыяснение причин, почему это так важно. Но ночь еще не наступила.

– Сейчас ведь не разгар сезона?

– Нет. Вам нужен номер с видом?

– Ау вас имеются номера с видом? – vip-персонаудивлена, если не сказать – потрясена. – Вообще-то мне нужен просто номер.Любой номер. Желательно – с работающим сливным бачком.

Еще никому не удавалось вот так, походя, оскорбить отельДоминика.

– У нас здесь, конечно, не «Риц» и не «Амбассадор», нона бачки еще никто не жаловался. Второй этаж и вид на океан вас устроит?

– Валяйте второй этаж.

– За океан придется доплатить.

– Сколько?

– Пятьдесят евро.

Vip-персона перегибается через стойку: теперь чертовскикрасивые глаза приблизились ко мне вплотную, и я могу рассмотреть их. Темные седва заметными зеленоватыми прожилками, что-то это мне напоминает. Нуда – тупервую бусину, которую выложил передо мной Ясин.

Забавно.

– Дополнительных пятьдесят евро в сутки. Заокеан, – говорю я.

– А он того стоит, океан?

Океан шумит, не умолкая, – подобно испорченномусливному бачку. Прожекторы горят всю ночь. И десятки Рональдо, гоняющих мяч всвете прожекторов. И десятки Рональдиньо.

– Нет. Он того не стоит.

– Тогда я оставлю пятьдесят евро себе. Давайте ключ.

Полностью раздавленная железной логикой vip-персоны, я отдаюей ключ от двадцать пятого номера.

И только спустя несколько минут, когда она уже скрылась внедрах отеля, до меня доходит смысл произошедшего:

– я не потрудилась взять у vip-персоны паспорт;

– я не заполнила регистрационную карточку;

– я поселила его в номере рядом с собой.

Последнее обстоятельство пугает меня больше всего.«Воспользоваться служебным положением», вот как это называется. У двадцатьпятого номера и номера двадцать семь, который занимаю я, – смежный балкон,разделенный узкой фанерной перегородкой. И дверь в стене, закрытая с незапамятныхвремен. Но это не означает, что ее невозможно открыть. Просто ключа от нее несуществует.

Меня ждет ужин с Домиником.

Я так заинтригована чертовски красивыми глазами, что почтизабыла об этом. И мне совсем не хочется есть, мне хочется вернуться к себе вномер.

Не сейчас.

Вернуться сейчас означало бы капитулировать. Признать, чтосостариться в Эс-Суэйре мне не суждено, что привязанность к Доминику – фантом,что привязанность к отелю Доминика "-ложь, я просто использовала их – иДоминика, и отель; я пережидала время – именно так. В любом случае – был быдругой город, и другой отель, и другой Доминик.

Они ничего не стоят, ровным счетом ничего.

…Ничего не стоящий Доминик ждет меня на террасе. В окружениипеска – он летит с океана, в ореоле прожекторов – их. только что включили.Картину дополняют несколько парашютов и несколько воздушных змеев, несмотря навечер болтающихся в небе. Идиллическая картина сотворения мира по серферу,Доминик здесь нужен так же, как лыжи в пустыне.

–.Привет! – Я улыбаюсь Доминику самой ласковой из своихулыбок. Самой ласковой и самой фальшивой.

– Все в порядке? – интересуется Доминик.

– Все отлично.

– Ты встретила их?

– Да.

– Никого не потеряла по пути?

– Нет.

Доминик не просто изучает меня, как проделывал этонеоднократно после моих возвращений из аэропорта, он пожирает меня глазами.

– Кто прибыл на этот раз?

– Шестеро и один, – врать Доминику я не всостоянии.