катаклизм мог действовать столь избирательно, уничтожая представителей одних гаплогрупп и не причиняя вреда другим. Более вероятна вторая версия, хотя и менее политкорректная, согласно которой истребление представителей гаплогруппы I1 связано с появлением в Центральной Европе индоевропейцев, носителей гаплогруппы R1b1 (индоевропейцы гаплогруппы R1a1 появилась здесь гораздо раньше). Большую часть мужчин коренного населения вторая волна индоевропейцев попросту истребила, взяв их женщин в свои дома в качестве жен.

В результате на сегодня в Скандинавии носителями исходной мужской гаплогруппы I1 являются немногим более 1/3 всего населения (Дания – 25 %, Норвегия – 40 %, Швеция – 41 %)[40]. Однако, принимая во внимание, что и другая часть норманнов должна иметь в числе своих предков представительниц коренного населения, достаточно условно можно считать их всех все-таки потомками аборигенов (на 2/3), хотя и с существенной индоевропейской примесью. Более точные данные могут дать исследования женских генетических маркеров мтДНК. Древний местный язык оказался забытым, а современные происходят из древнескандинавского, заимствованного у индоевропейцев и относящегося лингвистами к северному варианту германских языков.

Данная тема затронута нами отнюдь не случайно, а по той простой причине, что мировосприятие норманнов в целом отлично от индоевропейского и имеет особенности, которые следует очень четко понимать.

В Скандинавии большое значение имеют слова и звуки вообще. При внимательном изучении быта норманнов это достаточно хорошо заметно.

Согласно сагам, перед боем норманны громко стучали оружием о щиты, что должно было, по их мнению, увеличить как крепость щитов, так и разрушительную мощь мечей и топоров. Так же и в русском «Слове о полку Игореве» готские красные девы звенят русским золотом, лелея планы мести, тем самым заранее увеличивая его количество.

Самая известная скандинавская сказка «Русалочка» довольно своеобразна и хорошо подчеркивает местный колорит. Ради встречи с возлюбленным девушка жертвует своим голосом. Оказывается, что он как и всякий другой осязаемый предмет вполне может быть объектом действия человека: продан, передан, обменен, украден и т. п.»

Шлем богатого скандинавского воина. Курск, случайная находка

Традиционно важное место в противостоянии сторон у норманнов всегда занимали переговоры. Причем как до конфликта, так и после него. Каждый монолог и уж тем более диалог был для них некой вполне осязаемой «вещью», которую можно и нужно холить и лелеять. Если в Восточной Европе переговоры всегда имели свою конкретную цель, а их результат считался успешным только при достижении определенной выгоды, то у норманнов успешными считались любые переговоры вообще, вне зависимости от результата. В принципе он был даже не нужен, поскольку окончательное решение все равно принималось заранее, еще до переговоров.

Попавшемуся в руки правосудия вору или вообще любому другому преступнику обязательно давали возможность высказать последнее слово. Ему могли даже поаплодировать за особенно хорошее выступление, смахнув с глаз скупую слезу (трудное детство, тяжелая жизнь, неизлечимая болезнь, несчастливая судьба и пр.). Вот только это никак не могло повлиять на результат суда: пойманного все равно казнили.

Обладая хорошим слухом, скандинавы часто проявляют склонность к занятиям музыкой и пением. Исследования показывают, что эта особенность предопределяет также повышенные способности в некоторых разделах математики, а также здорово помогает в символьном мышлении вообще. Возможно, при этом оказываются задействованы те же либо близкие к ним области головного мозга.

Ничто, однако, не дается даром. Получив определенное преимущество в слуховом восприятии, норманны несколько теряют в зрительном восприятии. Можно заметить, что восприятие цвета у них несколько понижено. Идеальными иллюстрациями к книгам здесь всегда служили черно-белые контрастные выразительные рисунки или гравюры.

Если какой-то человек из Восточной Европы захочет вдруг ознакомиться со скандинавскими сагами, что называется, «в оригинале», ему следует взять экземпляр книги, снабженный именно черно-белыми иллюстрациями, вроде тех, что сделал в свое время для «Круга земного» норвежский иллюстратор Хальфдан Эгедиус. При этом все слова и фразы, описывающие звуки или же действия, вызывающие звуки, должны быть обязательно каким-то образом выделены в тексте для привлечения большего внимания читателя: крупными буквами, жирным шрифтом, продублированы или хотя бы подчеркнуты.

Другим заметным недостатком скандинавов является образное мышление. На первый взгляд может показаться, что его даже попросту нет. Следствием этого является, например, плохая пространственная ориентация на дальних расстояниях, а также стремление к каким-то ограничениям вокруг собственного я, причем как в физическом, так и в ментальном плане.

Не случайно область проживания людей (норманнов) получила здесь название Митгард, что буквально означает «окруженный оградой». Прочий мир, нескандинавский, имел название Утгард, то есть «находящийся за оградой»: его они представляли населенным всевозможными чудовищами, великанами, колдунами и карликами.

Причем даже люди, проживающие в этом внешнем мире (Утгарде), тоже считались какими-то «ненастоящими». Попавший из внешнего мира в Скандинавию в силу обстоятельств свободный человек (или родившийся в смешанном браке) навсегда терял свое прежнее имя и получал другое: Эмунд/Анунд (или их вариации) или Астрид/Эстрид (или их вариации). Все и всегда должны были знать и помнить (фактически слышать) о его неместном происхождении.

Законы защищали права только свободных людей и распространялись на всех жителей страны, но совершенно не относились к живущим вне Скандинавии людям. Этих «внешних» людей можно и нужно было обманывать и грабить. Законами это не запрещалось.

В то же время лишенный (по суду или указанию конунга) правовой защиты местный житель (фактически вытолкнутый за пределы «правовой ограды») также разом превращался в «недочеловека». Любому встречному при первом удобном случае надлежало его не только ограбить, но по возможности убить или обратить в раба. Предвидя такие последствия, лишенные защиты закона, как правило, незамедлительно бежали из страны, а те, кто оставался, если верить родовым сагам, жили недолго.

Общая система государственного обустройства в Скандинавии имела три уровня. И это вовсе не противоречит повышенному слуховому восприятию, а напротив, их только подчеркивает. В каждой области регулярно собирался большой тинг, который посещали ярлы и конунги. Выступление правителя здесь вполне можно сравнить с «ударом молота». Само же собрание бондов условно считать «наковальней». В результате столкновения интересов конуга/ярла и могучих бондов возникали некие «раскаты грома». Позднее владельцы нескольких соседних ферм собирались на свой небольшой тинг, который являлся уже «эхом», отзвуком областных событий на местном уровне.

Специальных научных работ по данной теме обнаружить не удалось, но, возможно, более сложная – четырех- или пятиуровневая структура (будь то торгового сообщества, правового поля, налоговой или финансовой системы, армии, промышленного предприятия, избирательного права, государственного устройства и др.), особенно не имеющая каких-то четких внешних ограничений, – могла вызвать у скандинавов проблемы с адаптацией.

Другая «беда», явившаяся следствием все тех же особенностей восприятия, поразила норманнский мир еще в глубокой древности. Судя по всему, здесь столкнулись с серьезными проблемами в формировании