кто-то из волков, когда Стеван упал на землю. Юнус прыгнул сверху и замахнулся когтистой лапой.

Дорин вздрогнула, заметив на черной блестящей шерсти мужа, следы крови. Она ужаснулась и прикрыла глаза, но слышала, как разрывается его кожа от свирепых нападок Юнуса.

— Давай! — послышался совсем рядом голос Инсара. — У тебя получится.

Дорин открыла глаза и тут же заметила, как Стеван упал на спину, потеряв свой волчий облик. Юнус придавил его своим телом и распорол когтями живот. Крик мужа заглушил лишь ее глубокий вдох. Глаза потеплели от слез, но Дорин подавила в себе отчаяние. Юнус — старый волк, его возможно победить.

В волчье обличие Стеван не вернулся, Юнусу пришлось перевоплотиться самому, но даже в этом случае Стеван не мог одолеть старого вожака. Он снова упал на землю навзничь и уже не поднимался. Крики стаи окружали со всех сторон, твердили вставать, не сдаваться, но оборотень слабо подставил в защите руку, Юнус отшвырнул его ногой и подошел к едва дышавшему телу.

Шум резко сменился тишиной, люди умолкли и пристально наблюдали за последними действиями вожака. Юнус остановился возле захлебывающегося в крови Стевана, пытавшегося перевернуться и подняться. Он пихнул Стевана по плечу и тот побеждено выпрямился, перестав сопротивляться и принимая заслуженную участь.

Юнус осмотрел оборотня, вытер со своего лица кровь, повертел ушибленной рукой. В драке волк прилично пострадал и вполне мог оказаться на месте Стевана. Он сердито оглядел стаю, ожидавшую именно его смерти, а не молодого полного сил волка.

— Ты, конечно, смел и силен, — прорычал Юнус, склоняясь над Стеваном, — но еще слишком молод и глуп. Думал, одолеешь меня, старика? А оно вон как оказалось.

Юнус выпрямился и отступил на шаг, словно разглядывая Стевана во весь рост. Среди стаи пробежали сомнения, возможно Юнус оступится устоявшихся традиций и не убьет соперника, лишь понизив его в иерархии. Понадеялся на это и Стеван, он тяжело выдохнул и расслабил скрюченное от боли тело. Юнус злорадно улыбнулся.

— Думаешь, я пощажу тебя? — прокряхтел он, остепенившись лишь от боли.

Он нахмурился, приблизился к Стевану с сияющими синими глазами и ударил его в последний раз. Дорин расслышала, как хрустнули кости на шее мужа, и булькнула кровь. Она окаменела, уставившись на бездыханное тело, не в силах отвести взгляд.

— Кто еще желает занять мое место? — с вызовом крикнул Юнус стае. — Есть смельчаки?

Оборотни покорно поклонились, опустившись на колени. Инсар дернул Дорин за руку, но она так и осталась стоять, не отрываясь от тела любимого.

Юнус, прихрамывая, подошел к ней.

— Дорин! Дорин, — беспокойно дернул ее Инсар. Вожак мог расценить ее непокорность как еще одну попытку к вызову.

Дорин медленно оторвалась от мужа и посмотрела в звериный взгляд Юнуса, она быстро опустила голову и склонилась на колени. Вожак схватил ее за подбородок и заставил посмотреть на него. Он перевел дыхание и опустил ладонь, позволив Дорин снова уткнуться глазами в землю.

— Он заслужил этой участи, — без сожаления сказал Юнус и покинул место боя.

Вскоре разошлись и остальные. Дорин подняла голову, чувствуя внутри лишь пустоту. Не было ни слез, ни истерик, только боль, она потеряла половину себя, лишилась части души, судьба безвозвратно отняла у нее самое дорогое — половину сердца.

Инсар взял похороны на себя. Дорин даже не помнила, присутствовал ли на них кто-то еще. Она неотрывно следила за мужем, будто могла впечатать его образ в свое сознание, не оторвалась от созерцания даже тогда, когда тело его скрыла земля и еще долго не отходила от могилы, окутанная во мраке ночи. Капельки слез покатились из глаз вопреки ожиданиям, но тело больше не подчинялось разуму, Дорин чувствовала обжигающие следы на щеках, оставаясь неподвижным изваянием напротив могилы мужа.

— Дорин, прошу тебя, вернись в дом, — сказал отрешенно Инсар, не надеясь до нее достучаться.

Она прикоснулась к свежей вскопанной земле, почувствовав всю боль угнетенного тела, истерзанного душевными ранами.

— Я люблю тебя, — шепнула Дорин, захлебнувшись в слезах. Затем медленно встала, оперевшись на плечо Инсара и вернулась домой, где, казалось, уже и стены остывали без тепла любимого человека.

Дети все понимали: Тим молчал, позабыв свои детские забавы, а Мил, вмиг повзрослев на несколько лет, взял заботы о брате на себя. Дорин пыталась вернуться в прежнее русло жизни, но без мужа все происходило иначе.

— Мамочка, я сам, — подбежал Мил, когда стопка посуды на столе начала падать и разлетелась по кухне. Последние дни все валилось из рук, за что бы Дорин не взялась.

— Прости, Мил, — вздохнула она, погладив сына по голове, — я задумалась.

— Побудь лучше с Тимом, — философски заметил Мил и принялся собирать тарелки.

Дорин посмотрела на бегающего вокруг стола Мила, улыбнулась и отправилась к маленькому Тиму, теребившего в кроватке мягкую игрушку.

— Дорин, — вошел Инсар, — Юнус велит всем собраться.

— Опять волшебники пожаловали, — недовольно протянула она, чмокнув Тима в лоб.

— Мы остановим их! — сказал Инсар.

Дорин посмотрела на младшего брата Стевана, его похожие черты лица, такие же черные волосы, этот же неугомонный характер. На мгновение показалось, что на нее смотрят синие глаза мужа с теплотой и заботой, с решительностью и бесстрашием.

— Когда-нибудь, — вяло кивнула Дорин и вышла на улицу.

Она оказалась права, к стае снова пришли Динасий и Розана, ставшие хозяевами их жизней, и снова требовали навестить один из городов, подчинить их воле короля Динасия, но больше всего ужаснуло упоминание Андарии — близился час неопределенного будущего.

Поход назначили на будущую ночь. Розана и Динасий ушли. Стая разошлась по своим делам. Юнус, еще прихрамывающий после боя со Стеваном, подошел к Дорин. Она расслышала, как протяжно втянул воздух Инсар.

— Как твои дети? — спросил вожак.

— Они сильные мальчики. Мы справляемся, — ответила Дорин.

Юнус покосился на сторожившего рядом Инсара.

— С нами в этот раз можешь не ходить, — сказал он ей, не переставая оглядываться на Инсара, будто тот сильно беспокоил его и хотелось прогнать прочь.

— Я могу, — возразила Дорин.

— Нет, не надо, я возьму лишь часть, — отмахнулся Юнус.

— А я? — нервно поинтересовался Инсар.

— И ты останься, — ответил Юнус и, развернувшись, пошел прочь.

— Даже не знаю, радоваться или наоборот? — протянул вслух Инсар, оглядываясь на ковыляющего вожака.

— Инсар? — нахмурилась Дорин его задумчивому, но раздраженному лицу. — Даже и думать не смей!

— Но почему?! — возразил оборотень. Дорин невольно прочла его мысли, но не удивилась, они со Стеваном думали об одном и простить смерть брата Инсар до сих пор не мог. — Я не могу позволить, чтобы Стеван умер напрасно!

— Не время, Инсар,